Последний русский Царь Император Николай II по собственной, кажется, воле засвидетельствовал свое отречение или, вернее, допустил отрешение от Престола «по долгу совести» во имя требуемого мнимого «сплочения всех сил народных». По собственной, кажется, воле, Помазанник смиренно принял мученической венец и обрел свободу вечную.

Воля и свобода — смысловое различие этих священных русских слов, имеющих синонимическую общность, может почувствовать только русский человек, знающий нелегкую историю своей Родины. Только русскому человеку дано понять трагическое различие слов: отречение и отрешение, Царь Помазанник и Император, казнь и убиение. Это природное лингвистическое чувствование, корневое семантическое слышание связано не только с национальной принадлежностью, но с тем, что живой славянорусский язык есть древо русской жизни. Наш благодатный язык способствует осмыслению исторического и современного значения величайшей русской трагедии.

Без малого столетие бытует запущенная предателями сомнительная история отречения Императора Николая II от богоданной власти.

Из этой версии следует, что Помазанник, слабовольный Царь и плохой командующий, будучи не в силах управлять страной, претерпев бедственные поражения на фронтах мировой войны, испугавшийся гнева народных масс, сам отрекся от русского Престола. Действительно, он собственноручно подписал Акт об отречении от власти в пользу своего брата Великого Князя Михаила, «во имя горячо любимой Родины». Действительно, в Акте есть такие слова: «Судьба России, честь геройской Нашей армии, благо народа, все будущее дорогого Нашего Отечества требуют доведения войны, во что бы то ни стало, до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы, и уже близок час, когда доблестная армия Наша совместно со славными Нашими союзниками сможет окончательно сломить врага.

В эти решительные дни в жизни России почли Мы долгом совести облегчить народу Нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы, и, в согласии с Государственной Думой, признали Мы за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с Себя Верховную Власть».

Кажется все просто, во всем виноват один Царь, который сам признал свою вину, то есть из-рек ее и от-рек-ся от власти. Но так ли это?

Первые сомнения возникают уже при знакомстве с обстоятельствами, в которых оказался Император в канун этого исторического события.

На самом же деле в Думе существовал антимонархический заговор, в который был затем вовлечен высший командный состав. Отрешение Императора от власти подготавливалось на протяжении многих лет тайной, кропотливой, планомерной работой враждебных России сил, старающихся отъединить Царя от народа и армии. Подписанный документ с их лукавой подачи стали называть «Актом отречения».

Но разве можно назвать отречением, то есть добровольным отказом от власти, изменой своей клятве, Акт, которому предшествовал заранее разработанный, предательский захват Императора, удерживаемого несколько дней в изоляции в вагоне насильственно плененного поезда. Его приказания военными и административными властями не исполняются. Командующие фронтами ему изменяют, и сам он попадает не в столицу для усмирения мятежа, а в западню, где находится в изоляции. Окружавшие Царя предатели искажали реальные факты, заговорщики в своих интересах снабжали его дезинформацией, навязывали свои решения, беспрекословно убеждали в необходимости отречения от престола якобы во имя России и для блага России. Предатели безошибочно рассчитали, что благо России для Царя превыше всего.

На самом деле это было выгодно в первую очередь иностранным державам и их русским пособникам, заботящимся о своих финансовых и политических интересах. При соблюдении более или менее благопристойной с юридической точки зрения внешней стороны, боящиеся зоркого ока истории заговорщики, по сути, осуществили насильственный переворот, отстранение от власти законного правителя, которое следует называть не отречением, а отрешением, то есть лишением власти, насильственным свержением с помощью внешних сил и военных. Обманутый русский народ легко поверил в хорошо отрепетированное и быстро разыгранное театрально-политическое действо на станции Дно.

Заговорщики, явно любители мистификаций, даже выбрали соответствующее место, где произошло историческое событие, станцию с говорящим названием Дно. Это должно было свидетельствовать о руке судьбы, отстранившей от власти Царя, доведшего, якобы, Россию до самого дна. И многие в эту «руку судьбы» поверили, не почуяв заготовленного заранее сценария. А по сценарию расправа с русской православной монархической властью началась задолго до марта 1917-го, сначала путем систематического террора, который исполнял центральный комитет эсэров, в который входили Евно Азеф, Абрам Гоц, Максимилиан Швейцер, Лейба Сикорский, Дора Брил-лиант, Борис Савинков, Пинхус Рутенберг, Иван Каляев, Мордко Богров и др. Верных слуг Отечества начинают систематически истреблять. Погибают от выстрелов и бомб Великий Князь Сергей Александрович, министры Плеве, Сипягин, Боголепов, Столыпин, генерал-губернаторы и губернаторы граф Игнатьев, Старынкевич, Хвостов, Александровский, Слепцов, генералы и адмиралы Чухнин, Сахаров, Мин, Карангозов, Алиханов и сотни других. Убийства совершаются с особой жестокостью и издевательствами. За шесть недель только с 1 июля до 15 августа 1906 года террористы совершили 613 покушений и убили 244 человека. Это не борьба за свободу, это очевидное разрушение государства.

Но разрушения державы как будто не замечают или не понимают дворянство, интеллигенция, купечество. Многие представители этих сословий или приветствовали убийства известных сынов Отечества, или трусливо отмалчивались. Так, например, сообщение в Думе об убийстве адмирала Чухнина вызывает гром аплодисментов. Лидер партии кадетов Милюков едет в Лондон уговаривать Ленина продолжать политические убийства и скорее готовить революцию. Купец и миллионер Савва Морозов посылает большевикам деньги и страхует в их пользу свою жизнь. Здесь же мелькают и известные дворянские имена: князья Львовы, Долгорукие, Трубецкие, Шаховской, Родзянко, Самарин, генералы, члены Государственного совета. Грешили «свободомыслием» и некоторые члены Царского Дома, Великие Князья — цвет русского общества. Так об их деятельности высказался очевидец французский журналист Густав Эрвэ: «Мы всем сердцем жалеем русскую аристократию и буржуазию, которые перенесли с 1917 года страшные испытания, но приходится признать, что подобно и нашей аристократии старого режима, они проявили в критический час легкомыслие, безрассудность и отсутствие политической устойчивости поистине изумительное. ...Часть русской элиты своим разлагающим и мелко фрондирующим настроением, своим сочувствием самым разрушительным идеям, своими интригами во время войны — могла подготовить ужасную трагедию» (Император Николай II и революция. Ред. С.Фомин. Общество святителя Василия Великого. СПб. 2005. С.62.).

Самое главное, что в России к тому времени не было экономических причин для революции. Народ не бунтовал, а работал и сражался на фронте. Благосостояние России в Первой мировой войне на 1917 год было лучше, чем в других воюющих странах. Государство распадалось не вследствие объективных причин, а благодаря тайным систематическим усилиям врагов России, а также в результате разложения части правящего класса. Россия была единственной страной в мире, в которой во время войны происходил рост экономики: по сравнению с 1913 годом (100%), в 1916 году — 121,5%!

И тем не менее, в том же 1916 году к Думскому заговору примкнули военные для осуществления государственного переворота.

Тогда они старались разъединить Царя, Церковь, армию и народ, с тем, чтобы потом уничтожить всех поодиночке. Произошла не народная революция; в феврале 1917 года совершился государственный переворот, арест Царя и насильственный захват власти.

Но встает закономерный вопрос — являлась ли деятельность русских либералов и революционеров свободной от постороннего влияния? Не было ли у России тогда более хитрого, замаскированного внешнего врага.

О значении и степени разрушительной деятельности тайных обществ в русской революции сегодня говорится много. Однако не следует преувеличивать их бесспорную роль, когда правящие круги по собственной воле сдавали свою страну и первыми отрекались от своего Царя. Известны слова генерала Брусилова, который говорил: «Если придется выбирать между царем и Россией — я пойду за Россией». «Начинайте, и мы вас поддержим», — говорил генерал Крымов, «нет, пусть армия добивается отречения», — отвечал Родзянко. А чего стоит высказывание командира Финляндского полка Теплова во время приема в масонский клан. Когда одним из «братьев» ему был задан вопрос о Царе, генерал не раздумывая, не по принуждению, а по собственной воле, ответил: «Убью, если велено будет» (Мельгунов С.П. На путях к дворцовому перевороту. Москва. 2007. С. 215.). В сплетении личных и государственных интересов уже было трудно определить, где кончалась измена Монарху и начиналась измена Отечеству.
Последним оплотом Царя оставался народ, который за него и за Матушку-Россию проливал кровь на фронте. К концу 1916 года положение укрепилось на всех фронтах. Снаряды доставлялись в достаточном количестве, части были укомплектованы. Ставка, не без помощи волевых усилий Государя Императора, который на передовой не боялся появляться в сопровождении Наследника, ободрял солдат в тяжелые минуты и вникал во все военные операции, готовила к началу 1917 года решительное наступление против обессилевшей к тому времени Германии. Но все усиливающаяся оппозиция со стороны Государственной думы и измена в военных кругах подрывали возможность победы. Об этом открыто писал после революции лидер партии кадетов П.Н.Милюков, вспоминая 1917 год: «Мы знали, что весной предстояли победы Русской армии. В таком случае престиж и обаяние Царя в народе снова сделались бы настолько крепкими и живучими, что все наши усилия расшатать и свалить престол Самодержца были бы тщетны. Вот почему и пришлось прибегнуть к скорейшему революционному взрыву, чтобы предотвратить эту опасность».

Государь все же чувствовал себя увереннее и спокойнее всего в армии, среди преданных генералов и верных Отечеству солдат.Поэтому революционный центр пытался перетянуть на свою сторону многих генералов, возбуждая в них честолюбивые планы. В результате подпольной пропаганды понемногу стала образовываться ячейка военных, готовых оказать помощь перевороту. В течение лета 1916 года в Ставке уже идут совещания и обсуждается возможность низложения Государя. К концу 1916 года военный заговор созрел настолько, что перестал составлять тайну для общественности, началось разложение народной армии и распространение пораженческих настроений, выгодных врагам России и Православия. Пропаганда Гучкова, членов Думы, Земгора (главный по снабжению армии комитет) и германских агентов на фронте возымела свое действие.

Сегодня, с высоты прошедшего времени, все более явственно вырисовывается в хаотичной политической картине, предшествовавшей гибели монархии, рациональные направления, отрегулированные действия, кажется подвластные палочке закулисного дирижера. Этот «дирижер» как будто заранее знал, что после революции, после измены Батюшке-Царю русский народ откажется воевать за новых господ, произойдет долгожданное крушение русского фронта, а вслед и самого русского государства. Закордонным геополитикам, уже спланировавшим передел мира, Россия-победительница стала бы костью поперек горла. Понятно также, что в их геополитические планы не входили интересы русской национальной буржуазии.

На протяжении почти всей истории христианской России ей приходилось бороться не только с внешними, явными врагами на поле брани, но и со скрытыми, невидимыми, подтачивающими духовнонравственные и политические силы государства, искусственно приводящими к смутам и революциям. Но так ли силен был бы этот незримый противник, если бы не было у него алчных до денег и власти пособников внутри православной страны? Православная держава, которая занимала 1/6 часть суши Земного шара, представляла угрозу для мирового зла своей духовно-нравственной силой, хранителями которой были Православная Церковь и Царь Помазанник Божий.

Всегда против них велась подлая подпольная война, в начале XX века превратившаяся в открытое массированное наступление.

Каждый из православных русских царей династии Романовых прославил себя подвигами: кто военно-стратегическими, кто политическими, кто в социально-государственном устроении страны. Николай II с детства чувствовал свое трагическое предназначение, свою жертвенную миссию, в тяжелые для России времена говорил: «Быть может, для спасения России нужна искупительная жертва. Я буду этой жертвой. Да будет воля Божия!» С детства отличавшийся волевым характером, достойным чувством самообладания, сдержанностью, чувством долга, стремящийся заслужить любовь своего народа Николай Александрович Романов сохранил все эти качества на всю жизнь. Став российским Императором, он свято соблюдал обет Помазанника Божия, то есть властителя, ставящего Волю Божию, жизнь по Заповедям выше своего желания и обстоятельств.

О большой вере Императора Николая II и его уверенности, что только во Христе может быть истинная свобода, свидетельствует и митрополит Антоний (Храповицкий): «Наш государь начал царствовать на сегодняшний день, 21 октября, причастившись в храме Святых Таин Тела и Крови Христовой. Вторично причастился Он Божественных Таин через три недели, в день своего бракосочетания.

Сие необычно земным царям, которые, хотя и стараются всегда показать, что они не чужды веры в Бога, но весьма опасаются прослыть слишком благочестивыми, ибо это не очень нравится европейским народам, а Господню слову о том, что невозможно вместе работать Богу и мамоне, они не предают значения. Такая раздвоенность совершенно чужда нашему Монарху: слава Божия являлась главным направляющим началом Его деятельности» (Никон (Рклицкий), архиепископ. Митрополит Антоний (Храповицкий) и его время. Кн. 1.  Нижний Новгород: Издание Братства во имя святого князя Александра Невского, 2003. С.472.).

Православный воцерковленнный человек Николай II был убежден, что лишь в Божией Воле, которой следует подчинить свою, можно быть по-настоящему свободным, и что Россия может быть свободной лишь устроенная и живущая в согласии с Божией Волей. И в этом своем убеждении был непреклонен последний русский Царь, видимая сдержанность и смиренность которого была истолкована многими далекими от церковной жизни современниками, как слабость, как нерешительность. Хотя в это же время президент Французской республики Лубэ, человек умный и проницательный, так отзывался о русском Императоре: «Он предан своим идеалам, он защищает их с трепетом и упорством; у него задолго продуманные планы, которые он постепенно осуществляет... Царь обладает сильной душой и мужественным непоколебимо верным сердцем. Он знает, куда идет и чего хочет» (Император Николай II и революция. Ред. С.Фомин. Общество святителя Василия Великого. СПб. С. 40.).

Не такая свобода ценилась в высших российских кругах. Многим представителям аристократии, промышленникам, политикам и государственным деятелям хотелось лишь свободы беспрепятственного обогащения, многие понимали свободу как вседозволенность. Руководствуясь этими принципами, значительная часть русской элиты, стала благодатной почвой для пропаганды интересов западных стран, мечтавших о слабой России, понимавших, что она может стать таковой лишь при уменьшении влияния Православной Церкви и ослаблении самодержавной власти, и накинулась с клеветой и ложными обвинениями на Николая II и его семью. В аристократических салонах и либеральных кругах создавались такие гнусные сплетни, о которых английский атташе при Ставке, генерал сэр Вильямс после общения со своим соотечественником, проведшим в столице всего 24 часа и передавшим все, о чем наслышался, сказал так: «...он дал мне о Государе такой отзыв, что я подумал, что он эти часы провел в помойных ямах Петрограда, ибо иначе он нигде не мог собрать сведений более лживых, несправедливых и столь же ошибочных, как и злостных» (Император Николай II и революция. Ред. С.Фомин. Общество святителя Василия Великого. СПб. С. 42). В первую очередь в «заслугу» соотечественникам можно поставить успехи по дискредитации Самодержавия в среде русского народа и в рядах солдат, несущих тяготы мировой войны. Именно там эти предательские, антипатриотические усилия дали свои ядовитые, по сей день не увядшие всходы.

Что сегодня простой народ знает о военных, политических и социально-культурных достижениях в царствование Николая II, — что все было плохо?! Можно спорить о мнениях, оценках, но не о фактах и цифрах, многим не известных и сегодня. По данным Энциклопедии Брокгауза и Эфрона, за двадцать два года царствования Государя Николая Александровича была начата и отчасти осуществлена величайшая аграрная реформа, которую когда-либо знала история, стабилизована национальная валюта введением в оборот золотой монеты, разработано и установлено народное представительство, в международной области — взята инициатива учреждения международного Гаагского суда, действующего и поныне. Добавить к этому, что за двадцать два года правления Николая II экономическое развитие России до войны шло таким быстрым темпом, который уступал лишь США. Урожай хлебов поднялся на 116%, добыча угля увеличилась на 400%, нефти — на 65%, чугуна — на 250%), золотой запас Государственного банка увеличился с 648 млн.р. до 2 257 млн.р., вся страна покрылась сетью железных дорог. Государственные доходы, несмотря на русско-японскую войну, на саботаж Государственной думы, увеличивались темпом, не ведомым ни одному другому европейскому государству: если в 1867 г. они составляли 415 млн.р., то в 1913 — 3 417 млн.р., причем ко времени начала войны оставались значительные излишки после покрытия текущих и чрезвычайных доходов. Россия могла позволить себе щадящие налоги.

Россия преуспевала не только экономически. За время царствования Николая II смета Министерства народного просвещения возросла с 25 млн.р. до 161 млн.р. Число учащихся в начальных учебных заведениях увеличилось на 159%, в средних — на 264%, в высших — на 433%. Нигде в мире женское образование не стояло так высоко, как в Императорской России. Нужно ли говорить о достижениях русской науки, русской культуры.

В военной сфере: самоотверженное наступление русских армий, которое спасло Париж в 1914 г., преодоление бедствия отхода без снарядов, постепенное восстановление сил, яркие победы, вступление России в кампанию 1917 года непобежденной, более сильной, чем ранее. По данным из монографии М.Геллера и А.Некрича «Утопия у власти», «несмотря на войну, продолжается быстрое экономическое развитие России. В 1914 году русская экономика составила по сравнению с 1913 годом — 101, 2%», в 1915 — 113.7%, в 1916 — 121.5%»!

Страстно и доказательно сегодня возражает историкам-фальсификаторам и «февральским преступникам», посеявшим миф о революционной ситуации, и наш современник, писатель, публицист, историк Кавад Раш. В своей книге, выпущенной в Омске в 2007 году «Русский выезд» он приводит высказывания англичанина Мориса Беринга, который несколько лет провел в России. Вот что писал иностранный исследователь накануне Первой мировой войны: «Не было, пожалуй, никогда такого периода, когда Россия более процветала материально, чем настоящий момент, или когда огромное большинство народа имело, казалось меньше оснований для недовольства... У случайного наблюдателя могло явиться искушение воскликнуть: «Да чего же большего еще может желать русский народ?!»
Кавад Раш приводит не только удивительные цифры экономического роста, но и поразительные факты. Оказывается к 1913 году рост промышленности был таков, что позволил заложить уже тогда Днепрогэс,
Байкало-Амурскую магистраль, осуществлялся проект Урало-Кузбаса, закончен проект Транссиба, готовится прокладка каналов Рига-Херсон и Кама-Иртыш. До 1917 года в Императорской России создано 34 авиационных предприятия с десятью тысячами занятых на них рабочих и основано 13 авиационных школ. В начале 1916 года правительство учреждает отпуск кредитов на строительство шести автомобильных заводов-гигантов — пяти частных и одного государственного. Инициатива исходила от Царя. К 1917 году заводы, для которых в США было закуплено современное оборудование, в основном возведены. Разве не к славе русского Самодержца вся эта статистика, все эти начинания, многие из которых затем присвоили себе большевики?

Разве не к славе Царя его нежные отношения в кругу боголюбивой семьи? Разве не в радость его красивые добрые дети, так любящие свою Россию, что старшая дочь Ольга Николаевна отказалась от брака с принцем Каролем, будущим королем Румынии, лишь бы не расставаться с любимой землей? Почему злостная клевета ползет по городу, потоки грязи льются из великосветских салонов, так что брызги летят до самого Царского дворца? Или это разлилась темная «сила беззакония», которая вновь схлестнулась с Удерживающим от нее, с Помазанником Божиим, и на этот раз временно победила...

Вероятно, в Самодержавном здании образовался ущерб или трещина, которая ослабила его вековую крепость. Много тому во все времена могло быть причин. Но основной из них следует считать постепенное подчинение Церкви государству и подмена национальной духовной идеи идеей Империи. Православная Церковь всегда была защитницей и хранительницей нравственно-религиозного идеала Святой Руси — России, предполагающего, что взаимоотношение государственной и церковной власти характеризуется симфонией, параллелизмом самобытных по существу и происхождению власти Царя и Патриарха. Но первый Российский Император Петр I увидел по-своему взаимоотношения Церкви и государства в Империи, что отразил в своей книге «Правда воли монаршей» главный идеолог духовной революции Феофан Прокопович. Это можно тезисно сформулировать так: «Государство обладает верховенством, а потому всякая иная власть (включая церковную) верховенством не обладает и юридически подчиняется государственной власти. Верховная государственная власть повинуется только Богу и никаким человеческим нормам, в том числе и церковным канонам. Судьей того, соответствует ли ее решение воли Божией или нет, является сама Верховная власть» (Экономцев И. Православие, Византия, Россия. Москва. 1992. С.142.).

Между такими идеологическими полюсами оказалась Россия, ослабевающая в непрекращающемся конфликте национально-религиозного идеала и идеи Империи. В конфликте интересов этноса, нации и государства металась российская элита над все расширяющейся духовной пропастью, постепенно заполняющейся темной «силой без-закония». Царю Николаю II, находящемуся ближе многих к идеалам Святой Руси, было трудно, даже невозможно привычными, от мира сего способами, восстановить духовное единство русского общества, с одной стороны бесцельного, злостного, утопающего в роскоши, жадного до сенсаций, с другой замученного непосильным трудом, непрестанно жертвующего Родине своих сыновей.
Когда сегодня многие рассуждают о том, что было бы, если бы Царь спасся, как бы сложилась его судьба в эмиграции, какие более решительные меры можно было предпринять и т.п., удивляешься, как они не понимают, что Николай II пришел на эту землю, не для того, чтобы утопить Россию в крови гражданской войны, или прятаться в чужеземных дворцах, но чтобы вместе с ней пережить страшные испытания и не получить за них вознаграждения на этом свете во имя того, чтобы над Россией не закатился Свет Вечный. И вся его Святая семья, составлявшая единое целое, тоже уверовавшая в необходимость жертвы, выживи, не смогла бы существовать отдельно от своего главы. «Когда ты будешь сгибаться под тяжестью креста, возложенного на тебя Господом Богом, подними свои очи к Нему, мой единственный обожаемый, и Он тебя утешит, ибо мы смертные, слишком слабы, и трудно сказать: «да будет воля Твоя», если сердце разрывается от большого горя», — писала мужу задолго до трагических событий Императрица. Сказать, казалось, трудно, но легко страдать и умереть, повторяя, «да будет воля Твоя».

Духовно-мистический провиденциальный компонент явно присутствовал во всей жизни Николая II. Так, в личной беседе с П.А.Столыпиным Царь говорил по этому поводу: «Я обречен на страшные испытания, но я не получу моей награды здесь на земле».

«Я родился в день Иова Многострадального, и мне предназначено страдать» — говорил он еще задолго до скорбных дней. Промысел Божий очевиден и в трагические дни отречения-отрешения, и в последовавшие за ним последние мучительные месяцы жизни.Осуществилась, кажется, классическая хрестоматийная ситуация: палач и жертва. Непосредственным организатором и руководителем расстрела Царской семьи был Яков (Янкель) Юровский. Он впервые увидел свою жертву будучи еще в возрасте 13 лет. Двадцатитрехлетний Цесаревич возвращался через Томск в 1891 г. из кругосветного путешествия, которое прервалось из-за покушения на него в Японии.

Даже спустя годы так косноязычно, с неизменным чувством зависти, Юровский вспоминал это «первое знакомство»: «Все ждали и готовились к встрече наследника престола.

Я тогда уже учился часовому ремеслу. Видя все эти приготовления, они меня захватили, хотя особенной тяги видеть наследника как будто не было. Ребята готовились влезать на крыши, чтобы видеть наследника. Я думал, что если увижу, никуда не лазая, то посмотрю, а если не увижу, так что же?

В назначенный день наследник Николай приехал.

Магазин, где я учился часовому делу, был на Почтамтской улице, на самой большой улице города, которая вела к губернскому дому. Таким образом, я имел возможность наблюдать из окон и ворот дома, как проезжала процессия. Помню как сейчас, наследник с маленькими бакенами, красивый. Кругом много крестьян на лошадках, с мешками за плечами.

<...> Наследника в Томск, то есть последний перегон, вез один содержатель постоялого двора — еврей, который на тройке вороных и примчал наследника в город. Вызвало тогда немало разговоров, что наследник решился ехать на еврейских лошадях, и еврей сам же управлял этой тройкой. Тогда же рассказывали, что наследник пробовал у этого еврея приготовленный еврейский пряник и другие кушанья.
Торжество было огромное. Все придавали огромное значение тому, что в момент проезда наследника погода стояла замечательная, что когда наследник выходил на балкон губернаторского дома, дождик только взбрызнул и уложил пыль, и день был превосходный. Везет же таким великим людям как наследник. Таково было мое первое знакомство с царствующим домом и Николаем» (Юровский Я. Свидетельствую: Слишком все было ясно для народа: [Воспоминания] // Источник. 1993. № 10. С. 108 (Воспоминания Я. Юровского о расстреле царской семьи. Апрель-май 1922). Цит. по: Розанова Н. Царственные страстотерпцы. Посмертная судьба / Наталия Розанова. — М.: Вагриус, 2008. С.21-22.). В следующий раз Юровский встретился с Николаем II уже при иных обстоятельствах.

Это случилось в Екатеринбурге в 1918 году, когда, как напишет он впоследствии: «Царь был у нас на замочке» (Там же).

Почему так жестоко расправились с русским Царем? Зачем надо было его арестовывать, если он, отрекшись от престола, полностью отстранился и от политической деятельности. Очевидно, что враги осознавали, что русский православный Царь, даже вдали от трона, оставался Удерживающим от тьмы беззакония, так алчущей власти над Россией. И потому «новые хозяева» постарались всяческими способами помешать ему покинуть страну. Перед войной английский король Георг V писал своему двоюродному брату и российскому Императору: «Да, мой самый дорогой Ники, я надеюсь, что мы всегда будем продолжать нашу с тобой дружбу; ты знаешь, я неизменен... и помни, что ты всегда можешь рассчитывать на меня как на своего друга». Сразу после трагических мартовских событий в Лондоне готовы были принять семью русского Императора, но 10 апреля 1917 года под давлением определенных сил Георг V взял назад свое королевское слово.

Временное правительство во главе с Керенским получило власть распоряжаться судьбой Помазанника Божия и его семьи. 7 марта 1917 года оно приняло постановление об аресте Николая II и его супруги.
8 марта исполком Петросовета постановил арестовать всю царскую семью. С 9 марта Император с семьей находился под арестом в Царском Селе. Это постановление не имело никакого законного юридического обоснования, так как ему не предшествовало никакое расследование. Однако 4 марта Временное правительство создало Чрезвычайную следственную комиссию для расследования противозаконных действий бывших министров и прочих высших должностных лиц. Комиссия предприняла большие усилия с целью выявить документы, свидетельствующие о противозаконной, антигосударственной деятельности бывшего Государя и его супруги. Предполагалось предать их суду по обвинению в государственной измене. Следственная комиссия не добыла ничего, что подтверждало бы обвинение. Но вместо того, чтобы освободить невиновных узников, правительство 1 августа 1917 года отправило царскую семью в ссылку в Тобольск.

И большевики, вскоре пришедшие к власти, не нашли за что судить Императора, и не стали проводить открытый процесс, который был бы не в пользу новой власти. Решением Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) весной 1918 года Николай II с семьей был переведен в Екатеринбург. А 19 мая в протоколе ЦК РКП(б) появилась запись о том, что переговорить с уральцами о дальнейшей участи Николая II поручается Якову Свердлову. По одной версии, Ленин, не послав ответную телеграмму на уведомление о готовящейся казни, дал молчаливую на нее санкцию. Хотя, по другой версии, утверждающая телеграмма от Ленина все же была.
В ночь на 17 июля 1918 г. в Екатеринбурге без суда и следствия, по решению президиума Уралсовета и коллегии Уральской ЧК были расстреляны все члены Царской семьи — Император Николай Александрович, его супруга Александра Федоровна, Наследник Цесаревич Алексей, Великие Княжны Ольга, Татьяна, Мария и Анастасия. В тот же день ВЦИК и Совнарком получили телеграмму из Екатеринбурга с уведомлением о состоявшейся казни, которую по всем нравственным и юридическим нормам следует называть только — убийством. Казнят после суда преступников, вина которых или очевидна, или доказана. Фактически Император был злодейски убит за то, что являлся Православным русским Царем, а не гражданином Романовым.

18 июля состоялось заседание президиума ВЦИК по докладу своего председателя Свердлова о расстреле Царской семьи.

Протокол №1 заседания ВЦИК от 18 июля 1918 года.

Слушали: сообщение о расстреле Николая Романова (телеграмма из Екатеринбурга).
Постановлено: по обсуждении принимается следующая резолюция — Президиум ВЦИК признает решение Уральского областного Совета правильным. Поручить тт. Свердлову, Сосновскому и Аванесову составить соответствующее извещение для печати...

19 июля 1918 г. «Известия» писали: «Расстрел Николая Романова ...В последние дни столице Красного Урала Екатеринбургу серьезно угрожала опасность приближения чехословацких банд. В то же время был раскрыт новый заговор контрреволюционеров, имевший целью вырвать из рук Советской власти коронованного палача. Ввиду этого Президиум Уральского областного Совета постановил расстрелять Николая Романова, что и приведено в исполнение 16 июля (не точно, уже началась ночь 17-го). Жена и сын Николая Романова отправлены в надежное место. Предполагалось предать бывшего царя суду... события последнего времени помешали осуществлению этого».

Особая, если не главная роль в случившейся трагедии принадлежит Якову Михайловичу (Янкелю Мовшевичу) Свердлову. Именно он был «мозгом партии» и главарем одного из самых кровавых режимов мировой истории. Свердлов развязал в стране чудовищный красный террор, и до марта 1919 года не было ни одной кровавой глобальной акции большевиков, инициатором которой не был бы Свердлов. И именно он передал приказ об убийстве Царской Семьи. Что интересно, после покушения на Ленина, Свердлов проводит спешное расследование по делу Ф. Каплан. По его приказу Каплан быстро расстреливают и на территории Кремля сжигают в бочке.

Кстати, этот метод заметания следов по-свердловски, т.е. сожжение трупов, невольно приводит нас вновь к Ганиной яме. О том же свидетельствует и имя человека, руководившего расследованием дела Каплан — Янкель Юровский.

Таким образом, самый высокий орган советской власти официально солидаризировался с убийцами, что само по себе является соучастием в преступлении. Итак, до сих пор мы читали историю из рук предателей и убийц. Нет, не на радость трусливых палачей, которым на том свете досталась во много раз большая кара, не во славу кровавых временщиков было совершено это страшное убийство, значение которого начинает проясняться только в наши времена.

Первым об этом грехе смело сказал 21 июня 1918 года на Литургии в соборе Божией Матери Казанской на Красной площади в Москве Патриарх Тихон, введенный в заблуждение, что расстрелян только Царь, а его семья жива. Об убийстве Помазанника Божия он сказал так: «...совершилось ужасное дело: расстрелян бывший Государь Николай Александрович по постановлению Уральского областного совета рабочих и солдатских депутатов, и высшее наше правительство — Исполнительный Комитет одобрил это и признал законным. Но наша христианская совесть, руководимая Словом Божиим, не может согласиться с этим. Мы должны, повинуясь учению Слова Божия, осудить это дело, иначе кровь расстрелянного падет и на нас, а не только на тех, кто совершил его. Не будем здесь оценивать и судить дела бывшего Государя: беспристрастный суд над ним принадлежит истории, а он теперь предстоит пред нелицеприятным судом Божиим, но мы знаем, что он отрекся от престола, делал это, имея в виду благо России и из любви к ней... Он ничего не предпринимал для улучшения своего положения, безропотно покорился судьбе... и вдруг он приговаривается к расстрелу где-то в глубине России, небольшой кучкой людей, не за какую-либо вину, а за то только, что его будто бы кто-то хотел похитить. Приказ этот приводят в исполнение, и это деяние — уже после расстрела одобряется высшей властью. Наша совесть примириться с этим не может. И мы должны во всеуслышание заявить об этом, как христиане, как сыны Церкви.

Пусть за это называют нас контрреволюционерами, пусть заточают в тюрьму, пусть нас расстреливают». Но что бы сказал Патриарх, зная, что зверски уничтожена вся Царская семья!
Царская семья подверглась незаконным политическим репрессиям как со стороны Временного правительства, Петросовета и входивших в них партий, так и со стороны РКП(б), Совнаркома, ВЦИК и подчиняющимся им органов советской власти. И до октября, и после — причиной репрессий было то, что Царская семья являлась живым символом Российской Империи с ее государственной религией — Православием. Члены Царской семьи были убиты не как конкретные люди, в этом качестве они не представляли реально угрозы никому, Белая армия воевала не под монархическими знаменами. Их, как живые символы православной России, нужно было уничтожить для полного разрыва с великим прошлым непобедимой страны.

Всероссийский св. прав. Иоанн Кронштадтский задолго до кровавых событий 1917 года неоднократно прямо и решительно предупреждал, что до тех пор антихрист не придет, пока существует в России Самодержавная Царская власть, которая «сдерживает бесчинное шатание безбожников». Кронштадтский пастырь взывал к народу: «Держись же Россия твердо веры своей, и Церкви, и Царя православного, если хочешь быть непоколебленною людьми неверия и безначалия, и не хочешь лишиться Царства и Царя православного. А если отпадешь от своей веры, как уже отпали от нее многие интеллигенты, — то не будешь уже Россией или Русью святою, а сбродом всяких иноверцев, стремящихся истребить друг друга» (Сергиев И. Обличительные проповеди Отца Иоанна Кронштадтского. СПб., 1914. С. 6-7.).
Русский народ, обжегшийся дыханием антихриста, заглянувший в адовы бездны, сегодня, глядя на икону Царя-мученика, начинает понемногу выздоравливать духовно, понимать отличие свободы-вседозволенности от воли Божией. Как впоследствии писал святитель Иоанн (Максимович), «Царь Николай II является образцом благочестия и полной преданности воле Божией. Восприняв благодатную Печать дара Духа Святого в Таинстве Миропомазания, Император Николай II был до конца жизни верен своему высокому званию и осознавал свою ответственность перед Богом.

Император Николай II в каждом поступке отдавал отчет перед своей совестью, вечно ходил перед Господом Богом. Благочестивейший во дни своего земного благополучия, он во дни своих испытаний проявил терпение, подобное терпению праведного Иова...

Пред униженным, оклеветанным и умученным должна склониться Русь» (Благодатный Царь над Россией. Русский хронограф. Москва. 2000. С.21.).

И Русь в крестных ходах и молебнах склонилась пред тем, кто осенил ее новой славой, и прославила своего нового небесного защитника и его семью. Но мало знать о подробностях святого подвига, необходимо говорить об источниках духовного превосходства, о непоколебимой глубокой вере страстотерпцев. И от нас требуются духовные усилия. Как сказал в одном из своих выступлений Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II: «Ныне, отрекаясь от грехов прошлого, мы должны понять: благие цели должны достигаться достойными средствами. Созидая и обновляя жизнь народа, нельзя идти по пути беззакония и безнравственности. Совершая любое дело, даже самое доброе и полезное, нельзя приносить в жертву человеческую жизнь и свободу, чье-либо доброе имя, нравственные нормы и нормы закона». Для понимания этого требуется от народа укрепление в собственной вере, собственное воцерковление. Только тогда до конца будет понято значение царского мученичества, совершенного и за наше духовное прозрение, только тогда будет отдана справедливость эпохе великого царствования, когда русский народ вернется в свой исконный духовный дом — Русскую Православную Церковь.