Богословские, историко-социальные, психофизиологические аспекты служения женщин в Церкви

Невозможно представить историю Христианства и, конечно, русского Православия без женщин, без их присутствия в Церкви, без подвига их служения. Здесь под термином «служение» подразумевается не принадлежность к духовенству, но выполнение своего назначения, исполнения чьей-то воли, направление деятельности во благо кого-то или чего-то. А в устаревшем значении — служителем назывался раб, слуга. Так ведь, как писал Ф. Тютчев, и «в рабском виде Царь Небесный» ходил, благословляя. И женщины одними из первых поверили Ему и пошли за Ним. Как та, болезная, дерзнувшая прикоснуться с кровавой мольбой к краю Его одежды, и Христос утешительно ей ответил словами, вынесенными в название. Ее, совершившую по тем временам дерзновенный поступок, Господь не укорял, но послал ей исцеление. Господь вообще с искренней теплотой относился к женщинам, большинство из которых в быту подвергалось унижениям и насилию.

В те времена, когда жил Христос, отношение к женщине было как к существу, находящемуся по многим показателям ниже мужчины. И Евангелием, Благой Вестью, было впервые предопределено новое, христианское отношение к женщине в новом, христианском мире. Первым, высшим примером служения Богу среди женщин-христианок стоит Сама Богородица, отдавшая всю Свою жизнь Своему Сыну. Простым женщинам, Ее современницам, была доверена самая важная в истории человечества Весть о Воскресении Христа. Многие женщины, как известно из Нового Завета, сопровождали Христа на Его жизненном пути. Их число в этом служении росло непрерывно после Его Воскресения. Стремление женщин к Свету Истины определяется многими их природными качествами и свойствами.

У женщины есть свой способ существования. У нее есть свойственные ей интуиция, свой способ суждения, свой мир идей, своя манера созидать, свое отношение к себе и другим. Психологически и социологически определяемая миром, женщина также определяется и тайной своего собственного существования, знаком своего «покрывала», по слову апостола Павла в Послании к Коринфянам: «всякая жена молящаяся или пророчествующая с открытою головою, постыжает свою голову... Посему жена и должна иметь на голове своей знак власти над нею, для Ангелов» (1 Кор. 11:5,10). Или по старинной русской пословице — на непокрытую голову женщины Ангелы не садятся. Если мы будем смотреть на женщину только как на соучастницу половой жизни мужчины, только как на мать его детей и на сотрудницу, то, конечно же, это далеко не все объясняет. Это, прежде всего не объясняет то, почему женщины являются основными по численности прихожанами православных и не только православных храмов. В первую очередь в религиозных предпосылках и корнях следует искать истоки женской тайны, особенности женской природы.

Человек есть космическое существо: космос не является для него задним планом. Человеческая плоть создана Богом из земли. Человек сам является частью Творения. Но человек — это не просто один из биологических видов — это еще и богословское понятие. Есть человек, — один человек, но в нем два соответственно превалирующих начала: мужское и женское. «Когда Бог сотворил человека, по подобию Божию создал его, мужчину и женщину сотворил их, и благословил их, и нарек им имя: человек, в день сотворения их» (Быт. 5:1,2). Бог-Троица сотворил «человека по образу Своему» (Быт. 1:27), и вот образ, по которому был создан человек — это Сын Божий, Слово. Которое «было вначале у Бога. Все чрез Него начало быть» (Ин. 1:2,3). Этот первообраз — Христос — есть образ Бога Единого. Вы мне не покажете человека, вы мне покажете или мужчину, или женщину. «Человек» есть метафизическое понятие.

Но мы, христиане, знаем также, что Бог не только Един, но и Троичен, Триедин. Отец-Монархос открывает Себя как источник Ипостасей, и Он дает Им различие в вечном движении любви. Проследим различие по Ипостасям, условно проецируя Их на человека, но не забывая о нашей ограниченности. Мы коснемся богословия образа Божия в человеке схематически, так как это не входит в задачу статьи. Иисус Христос, воплотившееся Слово, по Своему человечеству был мужчина, Который был обрезан, и это событие отмечается в Церкви, как праздник. Тогда женское начало в человеке ассоциируется по аналогии со Святым Духом, Который «живет» в Церкви и «дышит, где хочет» (Ин. 3:8). Как это двуединство Сына и Духа являет Отца, так же и двуединство мужчины и женщины являет единого человека. Это единство, эта природная взаимозависимость подтверждается и иллюстрируется этимологией древнего слова «про-исхождение», означающего — возникновение, появление чего-либо, но семантически более емкого, чем понятие «рождение».

Осознавая, что аналогия — это не способ доказательства, а иллюстрация, имеющая педагогическую цель объяснить или подчеркнуть какое-либо положение, сошлемся на знаменитый труд святого преподобного Иоанна Дамаскина «Точное изложение Православной веры» в переводе с греческого А. Бронзова, преподавателя Санкт-Петербургской Духовной семинарии (СПб., 1894). На стр. 18–19 в главе VIII «О Святой Троице» преподобный пишет: «И так, Сын называется Словом и сиянием потому, что рожден от Отца без сочетавания и бесстрастно, и безлетно, и без истечения, и нераздельно. Сыном же и образом Отеческой Ипостаси — потому, что Он — совершенен и ипостасен и во всем равен Отцу, кроме нераждаемости. Единородным же — потому, что Он один только от одного только Отца единственным образом рожден... Ибо, хотя и Дух Святый исходит от Отца, но исходит не по образу рождения, но образу исхождения. Это — иной образ происхождения, и непостижимый, и неведомый, подобно тому, как и рождение Сына. Поэтому и все, что имеет Отец, принадлежит Ему, т. е., Сыну, кроме нераждаемости, которая не показывает различия существа, не показывает и достоинства, но образ бытия; подобно тому, как и Адам, который — не рожденн, ибо он — создание Божие, и Сиф, который — рожденн, ибо он — сын Адама, и Ева, которая вышла из ребра Адамова, ибо эта не была рождена, различаются друг от друга не по природе, ибо они суть люди, но по образу происхождения». Но не будем забывать, что образу «происхождения» предшествовал божественный акт «сотворения».

Преподобный Исаак Сирин пишет, что Бог сотворил ангелов в молчании, сотворение же человека не похоже на сотворение ангелов и даже всего космоса. Поставленный на грани духовного и вещественного, человек соединяет в себе все стороны жизни, все стороны космоса, и поэтому представляет собой гармонию, составленную из разных звуков. В своем прологе к человеческой истории Библия сразу представляет тайну человеческого существа как неразделимого целого — прежде всего, как тайну обращенных друг ко другу лиц. Библия следующим образом повествует о создании человека: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными...» (Быт. 1:26). Обратите внимание — «человека» — в единственном числе, а потом сразу — «и да владычествуют они» — число множественное. И дальше: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божьему сотворил его: мужчину и женщину сотворил их» (Быт. 1:27).

Библия дает нам и другое повествование — почему и как была сотворена первая супружеская чета: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою... И взял Господь Бог человека, [которого создал], и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его... И сказал Господь Бог: нехорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему... И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и когда он уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку. И сказал человек: вот, это кость от костей моих, и плоть от плоти моей; она будет называться женою: ибо взята от мужа (своего)» (Быт. 2:7–23). (Есть, кстати, известная феминистическая шутка, что женщина значительно выше мужчины, потому что мужчина был сотворен из праха земного, а женщина была сотворена из мужчины, как из более сложного и высшего по достоинству материала; и здесь коренятся истоки феминистского «богословия».)

Итак, первые слова, которые мужчина говорит своей жене: «кость от костей моих, и плоть от плоти моей». Их поэтическое вдохновение направлено на то, чтобы подчеркнуть, что сотворение Евы (имя означает — жизнь) является по существу и созданием. Ева отделяется, вычленяется из человека — Адама. Святые Отцы сближают исхождение Святого Духа с тем, что они называют «исхождением» Евы, — иной, чем Адам, однако имеющей одну с ним природу. Это означает, что когда творческий акт Бога призывает Адама к жизни, Адам уже содержит в себе свою составную часть, свою половину — Еву. (Всякий мужчина носит в себе свою Еву — заявляет древнее изречение фольклора.) Сотворение Адама — а Адам в древнееврейском, библейском языке это собирательный термин человека — есть сотворение первоначальной человеческой ячейки, человека как мужчины-женщины, мужских и женских элементов в их первоначальном слиянии до дифференциации. Вот что пишет по этому поводу выдающийся православный богослов В. Н. Лосский в «Догматическом богословии»1: «Святой Григорий Нисский, которому следует в этом вопросе святой Максим Исповедник, отвергает якобы неизбежную связь между разделением на два пола и грехопадением. Святой Григорий говорит, что Бог создал пол в предвидении возможности — но именно только возможности — греха, чтобы сохранить человечество после грехопадения. Половая поляризация давала человеческой природе известную защиту, не налагая на нее никакого принуждения; так дают спасательный круг путешествующему по водам, от чего он вовсе не обязан бросаться за борт. Эта возможность становится актуальной лишь с того момента, когда в результате греха, который сам по себе не имеет ничего общего с полом, человеческая природа пала и закрылась для благодати. Только в этом падшем состоянии, когда расплатой за грех становится смерть, возможное становится необходимым... Образуется некий новый космос, который защищается от конечности полом, и так устанавливается закон рождений и смертей. В этом контексте пол есть не причина смертности, но как бы относительное ее противоядие».

Бог разделил полы, поэтому гермафродитизм или манипуляции с переменой пола вызывают у нас интуитивное отвращение. Феминизм, доведенный до крайности, требует эгалитаризма (полного равноправия) и производит плоские формы мужеподобных женщин. «Рациональная», «гигиеническая» любовь срывает «покрывало» и снижает существа до уровня самцов и самок, отнимает у них тайну. Супружество рассматривается под углом производства и воспитания молодняка — чисто социологическое понятие.

Однако ни одно природное явление не вызывало такого философского и научного интереса, как природа пола и связанный с ним «половой диморфизм», заключающийся в наличии различных морфофизиологических признаков у одного биологического вида. Применительно к мужчине и женщине наиболее заметно разделяются функции полушарий головного мозга и способность передачи потомству генетической информации (В. А. Геодакян). В соответствии с теорией «полового диморфизма» женщине принадлежит функция сохранения признаков, а мужчине — их изменения.

По этой теории В. Геодакяна «за женской особью остаются консервативные функции, она сохраняет только полезные признаки. Благодаря этому каждое следующее поколение получает информацию о прошлом по материнской линии, а о настоящем — по отцовской... Женщина в экстремальных ситуациях следует пассивно адаптивной модели поведения, приспосабливаясь к обстоятельствам и как бы «вытаскивая» древний опыт человечества»2. Несмотря на то, что женщин обвиняют в излишней эмоциональности, их психика более устойчива и открыта к восприятию трансцендентных явлений. И это связано, вероятно, еще и с материнской функцией, с опытом специфической, не имеющей материальных носителей связи женщины со своим ребенком, переживания которого любящая мать чувствует на расстоянии. Она видит его, в переносном смысле, своими «любящими очами», которые, скорее всего, находятся в ее сердце.

Много сказано в святоотеческой литературе о том, что такое сердце. О том, что оно — с одной стороны орган плотский, с другой же — центр нашей личности, в котором совершается наше общение с Богом, где действует нетварная энергия Божия. В некоторой степени эти две формы одного сердца совпадают, но и различны. Связь сердца с Богом более всего чувствует человек молящийся, когда он входит в неведомое самому свое «глубокое сердце». Как говорил старец Силуан, «Истинная христианская жизнь течет там, в глубоком сердце, сокрытом не только от посторонних взоров, но в полноте и от самого носителя этого сердца. Кто входил в этот таинственный чертог, тот, несомненно, испытал невыявляемое изумление перед тайной бытия»3. Женщина, вынашивающая в себе будущую жизнь, более других, наверное, имеет опыт такого внутреннего зрения, направленного и в свое любящее сердце, и в развивающуюся в ней новую жизнь, поэтому ближе, чем мужчина, может подойти к этой «тайне бытия».

Иначе, как можно объяснить подвиг нашей современницы, матери ставшего местночтимым святым солдата Евгения Родионова, замученного чеченскими боевиками за то, что он отказался снять нательный православный крест в обмен на свою жизнь. И был казнен, и казнь была лютой. Подвиг его матери состоит в том, что она послала своего ребенка на заведомо опасную, но обязательную службу — во имя Родины. И в том, что прочувствовала и пережила вместе с сыном его муки, находясь вдали от него. И в том, что пошла сама на мучения во имя того, чтобы исполнить христианский долг — найти тело своего мальчика и предать его земле. Она, стареющая, убитая горем женщина, одна пошла на территорию тьмы в поисках останков своего обезглавленного сына-солдата. « Подняла руки — без ногтей, скрюченные от застывшей боли. Показала ими в сторону далекого горного склона — он там. В каменной яме, которую вырыла собственными руками, ногтями, оставленными там же, среди каменной крошки. Сколько перед этим пролежала без памяти, когда отыскала в волчьей яме родную рыжую головушку, из-за которой дразнили ее Женьку ласково во дворе и в школе «Золотистый-золотой» — не знает. Сколько потом еще пролежала рядом с найденным обезглавленным телом ее мальчика — не ведает тоже. Но очнувшись, поглядев в чужое безжизненное небо, оглядев стоявших вокруг нее в замешательстве боевиков, усмехнулась им и порадовалась вдруг страшному: не дала лежать сыночку разбросанному по разным уголкам ущелья...»4

Наверное, Россия, беспрестанно терзаемая адовыми силами, потому и находится до сих пор под Покровом Пресвятой Богородицы, что способствовали тому и русские женщины. По примеру Богоматери, на протяжении веков и тысячелетий они род от рода жертвенно отдавали сыновей «во имя жизни» других и привносили свою лепту в этот Покров своими жертвами, слезным страданием и состраданием жертве Господней. Сколько сердечных мук выпало на долю русской женщины, русской матери, сколько пролито слез! Так что страдания и слезы стали считаться характерными чертами женского характера. Но по учению Отцов Церкви — велика и благодатна их ценность. Считается, слезы — это очищение, признак возрожденного человека. По словам аввы Пимена, «плач — это путь, переданный нам Писанием и Отцами, говорящими: Плачьте. Нет иного пути, кроме этого». Слезы приносят много полезного. Они очищают сердце человека, даже просветляют его. Невозможно познать себя на пути покаяния без слез. А стремление к покаянию приводит в Церковь, с которой у женщин во веки веков складываются отношения, установленные Богом.

Есть в 5 главе Послания к Ефесянам знаменитые слова апостола Павла, касающиеся отношения мужчины и женщины: «Муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви... мы члены тела Его (Христа), от плоти Его и от костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика» (Еф. 5:23, 30–32). Взаимоотношения между мужчиной и женщиной, по замыслу Божию, — это прежде всего отношения между Иисусом Христом и Его Церковью. Вот истинный религиозный смысл существования мужчины и женщины — Христос и Его Церковь. Эти отношения являются внутренним основанием сотворения мира. По этому поводу Лосский пишет: «Новая тварь во Христе, Втором Адаме, открывает перед нами глубинный смысл того разделения, в котором, несомненно, не было ничего “добавленного”: мариология, любовь Христа и Церкви и таинство брака проливает свет на полноту, возникающую с сотворением женщин5. Вот почему отношения между Ягве и Израилем описываются в виде брака, образ которого с таким величием дан в «Песни Песней». Следовательно, именно в образе Божественного мы должны искать единственно правильное разрешение человеческих отношений.

Думая о Боге, мы представляем Существо, обладающее всеми видами власти, в первую очередь потрясает Его непостижимое всемогущество. И наш «Символ веры» начинается словами «Верую во Единого Бога-Отца Вседержителя». Божественное всемогущество отождествляется с «Отеческим». Для всего и по существу Бог есть Отец: из Него предвечно рождается Сын и исходит Святой Дух. И только потом Он — Творец человека. По своей структуре человек создан по образу Божию. Но самое странное открытие, которое нас ожидает, это то, что мужчина не обладает отцовским инстинктом в той степени, в которой женщина обладает материнским инстинктом. Инстинкт отцовства выражен намного слабее в людях, чем материнский. Мужчина — это воин (первое убийство совершено мужчиной, а не женщиной), строитель, искатель приключений. Нет ничего непосредственно в мужской природе, что отвечало бы религиозной категории отцовства. Это означает, что религиозный принцип в человеке выражается женщиной, что особой чуткостью к чистому, духовному наделена именно женщина, что женская душа гораздо ближе к источникам бытия. Это настолько верно, что даже духовное отцовство пользуется образами материнства. Апостол Павел в Послании к Галатам пишет: «Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос» (Гал. 4: 19), а догматик 3-го гласа подчеркивает аналогию между отцовством Отца и материнством Богородицы: «Како не дивимся Богомужному Рождеству Твоему, Пречестная, искушения бо мужеского не приемши, Всенепорочная, родила еси без отца Сына плотию, прежде век от Отца рожденного без матери». В переводе на русский — «Ты родила без отца Сына, того Сына, Которого Отец родил без матери прежде всех веков». Мысль ясна в своем богословском утверждении: материнство Пресвятой Девы полагается как человеческий образ Божественного Отцовства. Между религиозностью и женской духовностью есть особое соответствие. Вот почему противники Христианства, такие как современник Оригена Цельс в III веке или в XIX веке немецкий философ Ницше, обвиняют Христианство в том, что оно придает цивилизации характер женственности. Мужественность их гуманизма не выносит женской чуткости, которая переплетается с ценностями веры. Чем больше в цивилизации элементов секуляризации, тем больше в ней мужественности. Современная цивилизация обезбоживается, секуляризируется и, как результат, порождает феминизм, все эти многочисленные образы мужеподобных женщин, с которыми мы постоянно сталкиваемся. Это тоже одно из проявлений потери религиозности, христианского мироощущения и обездушивания нашего общества и нашей цивилизации. Чем больше в цивилизации мужского начала, тем больше там отчаяния, тем больше она отделена от истинно религиозного женского начала.

Между тем, если Христос спасает мир, то именно Богородица его охраняет и вводит в бесчеловечность отношений этого мира умиленное внимание к благодати. «Все упование мое на Тя возлагаю, Мати Божия, сохрани мя под кровом Твоим». Радость космическая и земная присуща мариологии, многие молитвы называют Пресвятую Деву «Радость всякой твари», и через Нее женская духовность представляется связанной с Духом Святым. «Дух Святый найдет на Тя» (Лк. 1:35). Противоположность этому — атеизм всякого рода. Мы можем говорить об атеизме времен Великой Французской Революции, марксизма или об атеизме времен Гитлера, когда подчеркивалось сильное, мужественное, воинственное начало, а всякие женские черты — жалость, милосердие — объявлялись презренными и недостойными. Чекистам выдавался орден «За беспощадность». Всякий атеизм содержит в зародыше самую глубокую горечь и заявляет себя мужественным, но по существу это — атрофия религиозного чувства зависимости от Отца. Между тем источник всякой морали находится именно в материнском начале — это чистота, самопожертвование, защита слабых, милосердие.

Именно на такие жестокие богоборческие, атеистические времена первой половины ХХ века приходится жизнь нашей соотечественницы, окончившей свои дни в эмиграции, матери Марии (Елизаветы Юрьевны Скобцовой). Остротой своего духовного зрения, опытом своего земного пути она постигла и образно выразила, что главный смысл любви — только евангельский, включающий в себя все перечисленные свойства женского начала. «Вообще в мире существует две любви — берущая и дающая... Даже те виды любви, которые, по всеобщему признанию, являются самыми высшими, могут носить двоякий характер... Мать может зачастую забывать себя, жертвовать собою для своих детей — это еще не обеспечивает ей христианскую любовь к детям. Надо поставить вопрос, что она в них любит... Она может любить в них свою плоть, черты своего характера, отраженные в них свои вкусы, продолжение рода... Это вид похотливой материнской любви. И только та материнская любовь, которая видит в своем ребенке подлинный образ Божий, присущий не только ему, а и всем людям, но отданный, как бы порученный на ее ответственность, который она должна развить и укрепить для всей неизбежной на христианском пути жертвенности, во всем перед ним лежащем крестном подвиге христианина — только такая мать любит своего ребенка подлинной христианской любовью». «Чем можно мерить и определять пути человеческие? Какой их прообраз, первосмысл, предел?» — спрашивает нас монахиня, и сама отвечает: «Это путь богочеловеческий, Христов путь на земле»6.

Каждого человека мать Мария призывает проделать Христов путь на земле. А исток этого пути — надо искать во временах Ветхозаветных. В Библии «Ева» означает не просто имя, она означает прежде всего «жизнь» (Быт. 3:20). «Второй Евой» была провозглашена Богородица на Третьем Вселенском Соборе в Ефесе. Та, Которая рождает Бога Предвечного, Та, Которая дает жизнь Живущему в человеческом начале и Сама обретает Бессмертие. Теперь понятно, почему именно женщина получает обетование спасения, к женщине обращена весть Благовещения, женщине прежде всего является Воскресший Христос. «Жена, облеченная в солнце» — это выражение из Апокалипсиса (12:1) есть образ Нового Иерусалима. Библия возводит женщину в религиозное начало человеческой природы. Она произносит смиренные слова: «Се, Раба Господня; да будет Мне по глаголу Твоему». И это «да будет» Она произносит от имени всего человечества в ответ на творческое «да будет» Отца Небесного. Божественному Отцовству, Которое рождает Сына и от Которого исходит Дух Святой, прямо отвечает женское материнство, как религиозная специфическая особенность человеческой природы. Рядом с Марией стоит чисто пассивная и безмолвная фигура Иосифа.

В религиозной сфере именно женщина есть сильный пол. Одни толкователи объясняют библейское повествование о грехопадении тем, что сатана выступил пред Евой, как перед «слабым полом», перед самой уязвимой частью человека в целом. Другие считают, что как раз наоборот: Ева подверглась искушению как религиозное начало человеческой природы. Именно в этом начале, прежде всего, надо было уязвить человека и его испортить. Когда орган самый восприимчивый, самый чуткий к общению между Богом и человеком приведен в расстройство, остальное совершается само собой. Адам не проявляет никакого сопротивления и пассивно следует за Евой. В Еве он уже вне Бога в силу Божественного устава: «и будут одна плоть» (Быт. 2:24).

Кажется, невозможно усомниться в реальности райских времен протоистории человечества и в последующей истории грехопадения, когда обращаешься к русской поэзии, особенно женской, и ее лучшей представительнице Анне Ахматовой. Стихи талантливой поэтессы буквально пронизаны тоской по скоротечности времени, по каким-то иным мирам и временам. Так говорит об этих переживаниях поэтессы богослов, религиозный литературный критик Михаил Дунаев: «тоска по вечности есть тоска человека, хранящего смутные воспоминания об утраченном рае»7. В женском сердце в большей степени хранятся эти воспоминания. Поэтому, наверное, женщине был дан высокий дар убедительного слова, чтобы рассказать о своих «воспоминаниях», выражающихся не столько зримыми образами, сколько переживаниями.

Но кто нас защитит от ужаса, который
Был бегом времени когда-то наречен.

Переживания поэтессы, к поэтическому слову которой, как к яркой иллюстрации духовного поиска имеет смысл здесь обратиться, отражают еще две взаимосвязанные христианские категории — грехопадения и страдания. Их поэтесса на протяжении своей жизни, в границах своего творчества исследует «преодолением плотского, греховного и тяготением к Горнему, к Богу» (М. Дунаев). Пережив мучительные страстные соблазны молодости, находясь над бездной греха, творчески заглянув в нее, поэтесса находит в себе силы в искуплении отпрянуть, и после этого она уже видит не следы времени, а шаги вечности. Ей видится

В каждом древе распятый Господь,
В каждом колосе тело Христово.
И молитвы пречистое слово
Исцеляет болящую плоть.

Проблемы грехопадения исследует в терминах богословско-философских и ее современник, выдающийся русский ученый Виктор Несмелов (1863–1937). Он выстраивает психологическую историю преступления. Диавол пытался привести жену к такому выводу, что Бог дал людям Первую заповедь о невкушении плодов с древа познания добра и зла будто бы только по нежеланию людям добра. И это должно было вызвать в людях чувство вражды к Богу. Но если мы будем точно следовать библейскому рассказу, то нам будет до очевидности ясно, что Ева совсем не сделала того заключения, на которое толкал ее диавол. Ведь на самом деле она обсуждала свою погибель, только ложное сообщение змия, и совсем не осуждала Божию заповедь. «Но в своем разговоре с лукавым искусителем Ева хотя и упоминала о Боге, однако думала только о себе самой, и хотя она упоминала о Божией заповеди, однако думала все-таки не о заповеди, а только о мнимых и действительных свойствах запрещенного дерева»8. Очевидно, она обольстилась необычайно легкой возможностью достигнуть Божеского видения о добром и злом. Следовательно, она приступила Божию заповедь не назло Богу, не в видах намеренного противодействия воли Его, а лишь на мнимое добро себе самой. Библейская история ясно говорит, что сначала Адам и Ева устыдились только своей наготы, т. е. у них появилась неотвязная мысль, что они весьма сходны с обыкновенными животными. Они устыдились самой мысли о близости их к миру животных и вследствие этого они и поспешили скрыть от мира и от себя самих свое несомненное сходство с животными, чтобы отделить себя от этого мира и не видеть того, что говорило им об их ничтожестве. «Они захотели, чтобы их высокое положение в мире зависело не от свободного развития ими своих духовных сил, а от физического питания их известными плодами, значит — они в сущности захотели того, чтобы их жизнь и судьба определялась не ими самими, а внешними материальными причинами»9.

И еще по ряду причин, говоря о грехопадении, мы обращаемся в первую очередь к роли женщины. Являясь религиозным началом, женщина более открыта по отношению к духам. Человечество перед Потопом представляет собой эпоху, в которой космический элемент, бесформенный и коллективный, при самом странном смешении человека, природы и бесов, господствует над личным началом. Слепой, панический ужас поднимается из недр матриархата. Женщина управляет племенами, она жрица у друидов, всюду предмет табу, колдунья, ведьма и волшебница. Место мужчин ничтожно. Божества женского пола — Изида в Египте, Иштари Ману на берегах Евфрата, Астарта в земле Ханаанской и другие властвуют над божествами мужского рода. Эта эпоха окружена великим мраком (Быт. 6:1–4). Но именно женский образ, правда, часто без головы, был запечатлен первыми мастерами в виде каменных, костяных или глиняных фигурок — т. н. «неолитические Венеры». И почти от сотворения мира женщина считалась и долго оставалась символом плодородия и вечной жизни, это Мать — сыра земля, а позже — варианты Софии, Премудрости.

Много примеров проявления последнего качества можно привести из русской истории. Это, конечно, жизнь равноапостольной княгини Ольги, правящей Русью в 945–964 годах. Она собирала земли русские, стояла у истоков крещения Руси, первой выбрала правильный вектор. Колдовством и знахарством называли при дворе Византийского Императора знания и труды еще одной нашей знаменательной соотечественницы, жены правителя Византии — Евпраксии или Добродеи-Зои. Дочь князя киевского Мстислава Владимировича (ХII в.), женщина-ученый, написала медицинский трактат, содержащий главы по вопросам гигиены, микропедиатрии, дерматологии, внутренних болезней и гинекологии. Значение его простирается и в наши времена. Как не вспомнить образованную Анну Ярославну, королеву Франции, дочь Ярослава Мудрого (ХI в.). Она привезла с собой во Францию библиотеку, в которой находилось знаменитое Евангелие на славянском языке. На этой книге в течение многих веков клялись короли Франции, вступая на престол. Королеву Анну вспоминают и как основательницу женского монастыря вблизи Парижа.

Многих можно вспомнить наших соотечественниц — благочестивых цариц и государыней, мучениц и паломниц, основательниц монастырей и школ. Но высший уровень этой женской Премудрости состоит в том, чтобы быть рабой Божией. То есть жить, как говорила мать Мария, опираясь на слова: «Не я живу, но живет во мне Христос». И такой святой жизни есть примеры в нашем Отечестве. Ксения Петербургская — всенародно любимая, почитавшаяся еще при жизни, святая. Ксения Григорьевна Петрова принадлежит к числу истинно блаженных, прошедших весь путь нравственного самоусовершенствования и всецело посвятивших себя на служение Господу Богу. Она несла Благую Весть через свой подвиг ради спасения и любви к ближним. От Господа она получила дар прозорливости и чудотворения и сегодня в Его чертогах являет предстательство за нас.

Но современный, особенно Западный мир при определенном допущении превосходящего значения женского рода, все-таки является сугубо мужским. Этот мир, в котором женская харизма, самая тонкая, самая возвышенная религиозная харизма уже не играет почти никакой роли, становится все более и более безбожным, потому что у него нет Матери, и Бог, образно говоря, в этом мужском обществе не может родиться. Показательно то, что в этой атмосфере гомосексуальность открыто и агрессивно утверждается. И нашей стране навязываются гей-парады содомитов. Мир слишком жесткий, мужской недооценивает свое вечное происхождение: прозрачный источник девственной чистоты и материнское чрево, которое принимает Слово и рождает Его, чтобы сделать из людей Его служителей.

Мир начинается в Адаме-мужчине и кончается в Новой Еве — Пресвятой Богородице и в нашей земной Церкви — супруге Агнца. У истоков существа, в тайне событий, которые решают судьбу человечества, так же как у истоков жизни, есть женское начало: Ева — Мария — Жена, облеченная в солнце, — вот почему немедленно против Евы поднимается змий, а на пути жены Апокалипсиса, облеченной в солнце, поднимается красный дракон (Апок. 12: 1–3). Именно жене было дано обещание, что она будет попирать главу змия (Быт. 3:15). А мужчины, как пишет евангелист Лука (24:25), «немысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать» рассказу женщин о Воскресении Христа. И когда женщины-мироносицы, которые просто и без сомнений «вспомнили слова Его» (Лк. 24:8) и возвестили апостолам радостную весть о Воскресении, то апостолам «показались слова их пустыми, и они не поверили им» (Лк. 24:11).

Итак, женский пол — это пол, сильный в своей мистической чувствительности к духовным силам, в своей восприимчивости к благовещаниям. Будучи открытой духам, женщина должна иметь дар их различения. Но для этого различения требуется духовный талант и серьезный религиозный опыт, приобретению которого не должны и не могут помешать социальные реалии нашего времени.

России ХХ века было суждено приобрести страшный опыт этой истории, пройти через пропасти уникальной исторической судьбы. Но этот опыт полон ценного смысла для всех народов, которые умеют чувствовать и понимать историю. Это грозное предостережение апокалиптического характера имеет всемирное значение. Великий писатель и провидец Достоевский говорил, что духовное решение русской судьбы находится в руках старцев, а они особо почитали Пресвятую Богородицу, и Пресвятая Дева отметила преп. Серафима Саровского Своим собственным знаком, сказав, что сей от Ее рода. Существует такая духовная связь: подвиг старчества произрастает из пророческого служения, а пророчества от Святого Духа: «Верую... и в Духа Святаго..., глаголавшаго пророки...». Это почитание материнского начала объясняет один факт неизменной важности — совершенно особый интерес этих духовных руководителей к женским монастырям. Знаменитый оптинский старец Макарий первый открыл двери своей кельи женщинам — это было настоящее событие. До этого женщин принимали в строениях вне монастыря. Оптинский старец Амвросий основал женскую обитель в Шамордино с тысячью монахинь. В этом уникальном монастыре был приют для сирот, больница, дом для престарелых женщин, и, наконец, школа для девушек. По замыслу о. Амвросия этот монастырь в совокупности своей деятельности должен был стать школой специальной подготовки русской женщины. Вспомним также и великого молитвенника земли Русской, который жил в нашем ХХ веке, святого праведного Иоанна Кронштадтского, который основал также женскую обитель и Дом милосердия, и Дом труда. Все эти великие духовные старцы в конце своей жизни посвятили себя задаче создания женских монастырей. Они предчувствовали великий взрыв богоборческих сатанинских сил у нас на Руси, предвидели катастрофу 1917-го года и создавали и укрепляли женские обители, сильные бастионы духовной борьбы. Этот факт не может быть случайным. Он свидетельствует о прозорливости духовников, предчувствовавших грядущие бесчеловечные эксперименты марксистов.

Эмансипация женщин и равенство полов имеет первостепенное значение в революционных заботах последних. Воспитание в женщине мужеподобных черт имело целью изменить ее антропологический тип, сделать ее внутренне, в своей природе, более-менее идентичной мужчине. Однако когда женщина занимает место мужчины, она не приносит ничего нового; напротив, она теряет чувство своей женственности и своего собственного призвания. Являясь религиозным началом, она подчиняется духам; больше чем мужчина она поддается магическим и бесовским силам. Известны одержимые женщины-палачи времен Гражданской войны, например Роза Землячка (Залкинд), получившая у своих товарищей чекистов кличку «Демон». Поэтому и этот проект нивелировки разницы полов показывает наличие самой яростной борьбы против закона Божия, так как это есть уничтожение специфического харизматического благодатного женского состояния.

Однако женщина наделена особой жизненной силой, так как является хранительницей генетического кода. Славянские женщины наделены сильным генетическим потенциалом, передают потомству не только здоровье, красоту, волевые качества, но и свет своей души. Женщина одарена интуитивным пониманием ценности Духа Святого, она естественно и по преимуществу обладает религиозным чувством, и знаменитые слова Тертуллиана — «душа по природе есть христианка» — относятся, прежде всего, к женщинам. Все десятилетия безбожия вера в Советском Союзе сохранялась в Православной Церкви — женщиной. Религиозное обновление, которое сейчас происходит в нашей стране, а также продолжение традиций, тоже во многом связано с ролью женщины как супруги и матери. Современный мир удивлен значению женщины в передаче веры. Все подчеркивают эту скромную, чистую женственность, которая, кажется, более всего вдохновляется древнейшей иконой Божией Матери «Умиление», во веки веков спасающей Русь-Россию.

И сегодня, во времена, когда идет нескрываемая борьба против традиционных основ бытия, против семьи, против воспитания детей в нравственных правилах, именно русская женщина смиренно, каждодневно, изнутри воссоздает христианскую Россию. Именно русская женщина — есть основная опора в духовном возрождении нашего Отечества. Наши женщины сегодня — те самые активные православные христианки, которых в подавляющем большинстве можно видеть в храмах. Женщина в Церкви может сделать многое. Она может быть миссионером, создателем прихода, строителем храма, основателем приходской школы, может мыть полы, чистить подсвечники и быть игуменьей. А какова сила ее молитвы! Бывает достаточно ей сказать от всего сердца простые, задушевные слова, обращенные к Господу, чтобы быть услышанной. На таких женщинах, слава Богу, еще стоит Русская земля и вера Православная.

1   Лосский В. Н. Догматическое богословие. М., 1991. С. 246–247.
2   Цит. по: Г. Ершова. П. Черносвитов. Наука и религия: новый симбиоз. СПб., 2003. С. 69.
3  Цит. по: Митрополит Иерофей (Влахос). Православная психотерапия. Свято-Троицкая Сергиева Лавра. 2004. С. 158.
4  Из рассказа Н. Иванова «Золотистый-золотой». Родная Ладога. № 3, 2008. С. 148.
5  Лосский В. Н. Догматическое богословие. М., 1991. С. 246–247.
6   Мать Мария (Скобцова). Типы религиозной жизни. Свято-Филаретовский православно-христианский институт. М., 2006. С. 55.
7  Дунаев М. Вера в горниле сомнений. М., 2003. С. 867.
8  Несмелов В. Наука о человеке. Т. 2. Метафизика жизни и христианское Откровение. Казань, 1906. С. 232–251.
9  Там же.