Христианская антропология (наука о человеке) составляет третье звено в христианской онтологии после теологии (собственно учение о Боге) и космологии. Главной задачей святоотеческого богословия было определение основных догматов, а антропологические темы разбирались в основном попутно. Высказывания о человеке имплицитно содержатся в Библии, но чисто антропологических трудов из эпохи расцвета богословской мысли можно назвать лишь два: св. Григорий, епископ Нисский — «Об устроении человека», 379 год, и Немессий, епископ Эмесский — «О природе человека», начало V века. Их антропология находится в пограничной области, частично относясь к сфере богооткровенных истин и частично приходя в соприкосновение с философией, естествознанием и медициной.

Выдающийся русский богослов и философ Виктор Иванович Несмелов (1863 — 1937) является автором учения, которое по существу представляет первый систематический опыт философского обоснования православного учения о человеке от альфы до омеги. Его он начинает с антропологического доказательства бытия Божия, бунта против Бога в духовном мире, грехопадения человека, продолжает искуплением и спасением человека и завершает воскресением Христа и всех умерших. До Несмелова эти вопросы рассматривались фрагментарно, без системы. Он был одним из первых представителей того идеалистического движения в России, которое сводило всю проблематику философии к науке о человеке, и именно так называется его главный труд. Это побудило автора настоящей статьи в свое время провести исследовательскую работу в архивах Казанской духовной академии. В Московской духовной академии в 1990 году была защищена кандидатская диссертация на тему «Русская религиозно-философская антропология на рубеже ХIХ—ХХ веков: В. С. Соловьев и В. И. Несмелов». Автору принадлежит также первая публикация фотографии В. И. Несмелова, обнаруженная в домашнем альбоме внука — Олега Владимировича Несмелова, проживающего в Казани1.

Бердяев верно охарактеризовал Несмелова как глубокого, но малоизвестного философа. При жизни Несмелова русской религиозно-философской мысли был присущ онтологизм. Почти все выдающиеся отечественные философы испытали сильное влияние В. С. Соловьева. Уникальный Несмелов стоял на позициях психологизма.

II

В. И. Несмелов родился 1 января 1863 года в семье священника села Курдюма Саратовской губернии2. По окончании Саратовской духовной семинарии он в 1883 году поступил в Казанскую духовную академию, в которой обучался в течение четырех лет. По завершении курса обучения в 1887 году был удостоен степени кандидата богословия. Несмелову было предоставлено право при соискании степени магистра не представлять нового сочинения, а только напечатать и защитить уже имеющееся курсовое сочинение под заглавием «Догматическая система святого Григория Нисского».

Первые занятия философией склоняли Несмелова в сторону эмпиризма; он сначала отрицал возможность метафизики, скептически относился к «разумному» обоснованию религиозной веры. Позже, готовя свою магистерскую диссертацию, он углубился в проблемы философской антропологии, и в этих занятиях определилась его основная интуиция христианства, положенная в основу системы, которую он выразил в «Науке о человеке».

В 1896 году Святейший Синод утвердил В. И. Несмелова в звании экстраординарного профессора. Следует отметить, что выдающиеся умственные способности, большое трудолюбие и строгий, но нескандальный характер обеспечивали ему ровное продвижение по службе и награждения.

Необходимость уяснения природы человеческой личности заставляет Несмелова, как последовательного философа, перейти на путь гносеологических изысканий. Несмелов с самого начала разграничивает составные части понятия мировоззрения: наука, философия и религия. Наука не ставит вопрос: какой смысл в изучаемой деятельности мировых сил и к чему направляются изучаемые нами бесконечно сложные процессы во Вселенной. В пределах опытного исследования природы это совершенно неразрешимо.

«Хотя мир и представляет собою для нашего познающего мышления обширную книгу, однако эта книга, в эмпирическом данном составе ее, оказывается для нас книгою без начала и без конца»3.

Чтобы эта мысль Несмелова была более понятной, я приведу пример. Ученые не знают происхождения материи в прошлом, не могут создать ex nihilo (из ничего) ни грамма вещества и научно (экспериментально) не могут доказать, что будет с материей в будущем. Поэтому естествоиспытатель не вправе ставить вопрос о смысле мирового существования. И тем не менее ученые ставят эти вопросы, во-первых, потому что это интересно, а во-вторых, потому что в мире существует и та полоса реальной действительности, которая создается человеческим разумом. Поэтому она представляет собой планомерно организованную систему целей и средств. Этот искусственный мир, создаваемый человеком, в свою очередь, в каждом человеке создает субъективную уверенность, что все мировое бытие тоже опирается на какое-то разумное основание, тоже построено по плану и тоже преследует какие-то разумные цели, которые, однако, экспериментальному исследованию не подлежат.

Поэтому оставленные наукой, но научно вовсе не устранимые, эти вопросы смысла бытия неизбежно создают рядом с экспериментальной наукой другую, умозрительную науку — философию. Философия изучает тот же самый мир, но с точки зрения конечных причин, опираясь на данные естественных наук. Таким образом, философия «дополняет положительную науку не какими-нибудь фактическими познаниями неведомых границ мирового бытия, а исключительно только своими рациональными соображениями относительно конечного смысла и значения мировых процессов»4. Стремясь выразить идею планомерного устройства мира, философия располагает научные факты по той или иной схеме. Так человеческий разум создает философские системы.

Далее Несмелов перебрасывает мост от философии к религии. Человеческий интеллект так организован, продолжает Несмелов, что по своей природе он способен рассматривать или оценивать мир не только с точки зрения времени, но и с точки зрения вечности. С этой «точки зрения он рассматривает тот же самый мир вещей и событий в религиозном созерцании его безусловной основы, и потому с этой религиозной точки зрения мир представляется уже не только механическим сцеплением преходящих вещей и событий, но и реальным осуществлением во времени вечных идей и хотений Бога»5. Отметим для уяснения этой мысли, что философия у Несмелова отличается от религии еще и тем, что религия есть жизнь по вере в Бога, а философия есть мысль об истинной жизни по истинной вере в Бога. А жизнь не менее важна, чем мысль.

Несмелов этим не удовлетворяется и делает попытку доказать объективность веры с позиции интуитивизма. Интуиция улавливает в мировом бытии присутствие чьей-то Всемогущей Силы, которой все содержится, и чьего-то Всевидящего Ока, от которого ничто не укрывается. Существует факт реальной идеальности собственной человеческой личности, т. е. «факт существования человека с такими реальными свойствами, которые на самом деле находятся в решительном противоречии и с природой мира, в котором живет человек, и с природой самого человека, как составной части мирового целого. Эти исключительные свойства человеческой природы заключаются в разуме и в свободной воле человека...».

Кроме того, голос совести указывает человеку в чувственном мире существующего сверхчувственный порядок «должного быть». Это воспринимается человеком как установление Высшей Воли, которая поэтому и судит человека за отступление от этого сверхчувственного порядка. Нравственность не создает религию, возражает Несмелов Канту, а только осуществляет ее. Из этих религиозных интуитивных познаний и переживаний логически в человечестве развиваются понятия о Боге как Верховном Законодателе и Судье, а далее как о Промыслителе и Спасителе человека6.

Несмелов очень убедительно доказывает, что «человеческая личность реальна в бытии и идеальна по своей природе, и самим фактом своей реальной идеальности она непосредственно утверждает объективное существование Бога как истинной Личности»7.

Таким образом, мы видим, что Несмелов, как и раньше, все свои рас- суждения переводит на экзистенциальную почву. Для него идея Бога при- рождена человеку. Он исходит из факта, а не из понятия, и этот факт не может быть ни философским, ни антифилософским, а просто лишь существующим.

Отправная точка антропологических построений Несмелова — это загадочная двойственность человеческого бытия в этом мире. С одной стороны, человек — дитя природы, «простая вещь» физического мира, подвластная жестким законам биологии, физиологии. Человек даже 6 минут не может прожить без кислорода. Эти законы равнодушны к тому, что человек, существующий, как неповторимая личность, разрушается подобно всему остальному. С другой стороны, человек, обладающий разумом, свободой и нравственностью, ясно сознает свою безусловную ценность, выходящую за пределы мира вещей. Несоответствие идеальной природы личности чело- века реальным условиям приковывающего его мира делает его существо двусмысленным, исполненным внутреннего конфликта.

В человеке есть безусловное, надприродное начало — разум, самосознание, свобода и нравственность; значит, безусловное начало есть и вне человека, ведь материальное зеркало не может отражать несуществующий предмет. И здесь Несмелов делает сильнейший ход, выдвигая небывалую идею религиозной антропологии: человеческая личность является даже не зеркалом по отношению к Богу, а самим изображением Бога, и «образ Божий в человеке не возникает под формою какого-нибудь явления сознания, а представляется самою человеческою личностью во всем объеме ее природного содержания, так что это содержание непосредственно открывает нам истинную природу Бога, каким Он существует в Себе Самом»8. Человек лишь потому существует в качестве личности, что отображает в себе Безусловную Сущность и Личность. Истина бытия Божия утверждается здесь на неизвестных ранее основаниях. Бердяев даже называл это «несмеловским» доказательством бытия Божия. Мысль Несмелова, что образ Божий отображается не в какой-либо одной составляющей человека, например в уме, а в совокупности всех проявлений личности, продолжается в православной концепции «богословия образа».

Несмелов заявляет, что образ Бога вовсе не дан человеку в готовом понятии. Поэтому познание Бога происходит в процессе самосознания человеческой личности, и наоборот, «думая о Боге, человек думает о себе самом, и религиозное сознание человека в действительности всегда и непременно является составной частью его самопознания»9.

Несмелов убедительно доказал, что человек — не только элемент видимого мира, но и участник инобытия, безусловного и сверхчувственного миропорядка: сознание «я» указывает на действительное существование человеческой личности в качестве метафизической сущности. В самосознании человек выходит за пределы этого мира. Человек сознает себя личностью высшего порядка, а не вещью природного порядка, и это сознание не могло возникнуть из мира вещей, из порядка низшей природы. Сознание своего богоподобия есть сознание не от мира сего. Это сознание родилось из мира иного.

Люди приходят к религии через двойственность своей природы, через заложенное в них богоподобие наряду со звероподобием или природоподобием. В учении Несмелова о реальном отображении Бога в человеке — ключ ко всей его метафизике, его истолкования идей спасения и искупления. Ведь противоречивая двойственность человеческого бытия есть не только факт жизни, но и свидетельство виновности человека.

III

Несмелов строит очень оригинальную, как он выражается, психологическую историю первого преступления в духовном мире. Первый виновник падения возгордился высотою своего положения и возымел желание переподчинить себе мир, чтобы в этом «новом» мире стать богом. Люцифер вместе с тем понимал, что своим бытием он обязан Богу, о чем знали и другие духи. И вот он увидел в Боге своего врага и воспылал к Нему чувством непримиримой ненависти. Под влиянием этого чувства, если только о характере падшего духа можно судить по всем дальнейшим его действиям в человеческой истории (технология революций), он, вероятно, разразился дерзкой клеветой на Бога, стараясь приписать Богу все те нравственные недостатки, которые выросли из его собственной люциферской гордыни. Иначе совершенно невозможно объяснить хотя бы даже и относительный успех его провокации.

Эта катастрофа, вероятно, совершилась таким образом. Люцифер, прикрываясь мнимой любовью к своим собратьям и будто бы ратуя за их интересы, искусно забросил в них первую ложную мысль, что Бог создал духовный мир только в угоду своему эгоизму, для славословия: «Свят, свят, свят Господь Бог Саваоф». Эта мысль подрывала собою веру в безусловную святость Бога.

Вторая мысль — что духи при других условиях своего существования достигли бы божеской славы. Эта идея возбуждала чувство самолюбия и мятежные мечты о новых счастливых условиях жизни: «мы наш, мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем». Под этим не раз опробованным, на первый взгляд, гуманным лозунгом скрываются невиданные воинственные, гордо называющие себя революционными, якобы занимающиеся «социальным творчеством» силы, на самом деле разрушительные и абсолютно враждебные интересам любого стабильного общества. На примере истории многострадальной России видно, сколько раз ее народ пытались превратить из творца истории в марионетку, в бездуховного раба. Наше государство еще держится, кажется, лишь исконным, неиссякаемым доверием к первому лицу государства, на основе своей неизбывной памяти в прошлые свершения русского Царя, у которого всегда была цель, объединявшая русскую нацию. Но враг человеческий не теряет надежды уничтожить Православную страну, которой приходится сегодня противостоять и внутренним, и внешним вызовам. Среди них наиболее показательны примеры так называемых цветных революций, на самом деле являющихся формой евро-атлантической экспансии, порождающей химерные социальные антисистемы, а также «бархатные» диктатуры оккультного банковского капитала. Сегодня только Православие, стоящее на страже национальной, личностной самоидентификации народа, может противостоять этим нарастающим угрозам.

И наконец, третья, открыто провоцирующая идея Несмелова о том, что интересы свободно-разумного ангельского мира не только чужды, но совершенно противны Божиим намерениям, а они, духи, в сущности оказались лишь роковыми жертвами Его деспотии. Эта третья мысль в принявшем ее духе вызывала чувство протеста и вражды. «И произошла на небе война: Михаил и ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним» (Апокалипсис, 12, 7–9).

Люцифер после грехопадения и войны в духовном мире перенес свою бунтарскую деятельность в пределы земли. Здесь также находились свободно-разумные существа и благоговейные чтители Бога — это были первые люди. Диавол подействовал на людей не путем внутреннего голоса их собственной мысли, а через говорящего змия, т. е. путем внешнего голоса физической природы. Диавол провоцирует конфликт между людьми и Богом по вышеприведенной схеме: «Знает Бог, что в день, в который вы вкусите их (запретные плоды), откроются глаза ваши, и вы будете как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3, 5). Ева нарушила заповедь, вкусив запретный плод с древа познания добра и зла, не имея враждебного чувства к Богу, чего добивался змий. Ева думала только о себе самой и обольстилась необычайно легкой возможностью достигнуть божеского ведения с помощью материального внешнего средства, запретного плода, приняв его внутрь.

Итак, преступление, по Несмелову, состояло в том, что люди захотели, чтобы их высокое положение в мире зависело не от свободного развития ими своих духовных сил, а от физического питания их известными плода- ми; они, в сущности, захотели того, чтобы их жизнь и судьба определялась не ими самими, а внешними материальными причинами. Люди дарованную им Богом свободу подчинили закону механической причинности. Что на первый взгляд облегчило их существование, ведь, как известно, «Царствие Божие силою берется». Да, для этого Царствия нужна сильная мировоззренческая позиция, устойчивость традиционных социальных и культурных отношений. Кажется, гораздо легче покориться злу, не требующему духовно-нравственных усилий, покориться, не задумываясь, что тем самым приближаешь конец света. Поэтому так беспрепятственно во многих странах, некогда являвшихся столпами христианской цивилизации, сегодня укореняется новый мировой порядок, в котором человек должен отказаться от Образа и Подобия Божия, от скрижалей Завета и принять звероподобие «золотого тельца». Сегодня, в современную эпоху буржуазно-либеральной реставрации, навязываемого СМИ безальтернативного процесса глобализации, уже на наших глазах появляются предпосылки жестко регламентированного международного разделения труда, унификации национальных государств, замены этнокультурного своеобразия на «общечеловеческие», антихристианские ценности торгашеско-ростовщической цивилизации, которая смертельно боится только Евангельского света Христовой истины.

Антропологическая теория Несмелова дает объяснение, кажется, и сегодняшним вариантам развития человеческой цивилизации. С грехопадением человек изменился не в существе своей природы, а только в соотношении ее элементов. Он не потерял ни ума, ни чувства, ни свободной воли и сохранил ту же самую физическую организацию. И тем не менее он все-таки действительно стал совсем другим человеком, потому что его падение осуществило в нем то роковое противоречие тела и духа, которое, как наличный закон его природы, подчинило его физическому закону греха и одновременно поставило его в ненормальное отношение и к Богу, и к миру. Первозданная иерархия в человеке, ранее открытом для благодати и изливавшем ее в мир, — перевернута. Дух должен был жить Богом, душа — духом, тело — душой. Но дух начинает паразитировать на душе. Душа становится паразитом тела — поднимаются страсти, которые губят тело (болезни «на нервной почве»). А потом и тело становится паразитом, убивает, чтобы питаться. Люди вначале были вегетарианцами. В силу падения людей и все творение потеряло разумную цель своего бытия, «потому что тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее... Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне» (Рим. 8, 20–21).

Так с грехопадения прародителей началось блуждание человека по до- рогам истории в поисках истины и смысла жизни, в поисках спасения и искупления от греха. После грехопадения люди хотя и оказались недостойными Бога, однако хотели принадлежать одному Ему. Окончательной победы над людьми диавол не одержал — они не подняли бунт против своего Творца, подобно падшим ангелам.

В Лице Иисуса Христа в мир неправды явился праведник в собственном смысле этого слова. Никогда не следуя внушениям человеческой плоти и крови, Христос действительно раскрыл в своей человеческой жизни такую полноту нравственного совершенства, которая возможна только в жизни истинного человека от Бога. Его земная жизнь явилась совершенным воплощением мысли о жизни самого Небесного Отца. Он — Иисус Христос, впервые полностью осуществил Божию мысль о бытии. Уже одним тем, что Сын Божий жил в этом мире, Он вполне оправдал Божие дело создания мира, т. е. Христос явил оправдание Бога в Его творческой деятельности. Но это еще не оправдание людей пред Богом за их уклонение от Божия закона жизни.

Для Иисуса Христа смерть не была необходимостью: в Нем дух не служил смертному телу, а тело являлось органом нравственной жизни бессмертного духа. Поэтому Иисус Христос выпадал из общей закономерности, и поэтому Его мученическая смерть была искупительной, она уничтожила грех в мире. Личность Христа и есть тот богооткровенный ответ на загадку о человеке: Христос есть абсолютный божественный Человек, предвечно осуществленный Образ и Подобие Отца. Он добровольно принес Себя в искупительную жертву, и таким образом спас от гибели жизнь грешного мира.
Но каким образом крестная смерть Иисуса Христа может уничтожить все грехи?

Потому что Им, Словом, было создано все, что на небесах и на земле, видимое и невидимое: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог... Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть» (Ин. 1, 1, 3). Т. е. Иисус Христос имеет особое отношение к миру. Потому что Он истинный Творец всего мира, Он действительно может принять на Себя грехи своего творения, и значит, своей смертью Он действительно может уничтожить их. Ведь именно Сын Божий /Слово/ являлся причиной самого существования мира. Если бы Он не создал мира, то не было бы никакой погибели за грех. Хотя Бог и не повинен за происхождение зла, Он все-таки ответственен за происхождение мира. Поскольку Он — Творец мира, то Он во всех преступлениях грешного мира благоволил обвинить Самого Себя. Он снял грехи с грешного мира и принял на Самого Себя.

Следовательно, догмат искупления неразрывно связан с догматом о творении мира. Стало быть, для осуществления Христова дела в мире необходимо и сохранить этот мир как Божие творение и в то же самое время изменить его, потому что мир извратился. Это исключительное дело Божественной Премудрости Христос действительно совершил фактом своего воскрешения. Человеческая природа Христа никогда не перестанет быть нашей природой, и материальное Тело Его никогда не перестанет быть частью нашего материального мира. Т. е. Иисус Христос вступил в состав своего творения, и мир стал уже другим. Поэтому Искупление мира Христом есть как бы новое творение.

Догмат об искупительной смерти Иисуса Христа Несмелов понимает слишком широко. Он считает, что это единственное средство для возможно- го очищения грехов всего преступного мира. «Кто желает искупления своих грехов, верует в действительность Христовой жертвы за грех и обращается к спасительной помощи Христа, тот, хотя бы даже он вышел из сонмища падших ангелов и хотя бы даже он был самим сатаной, все равно — может быть очищен и спасен святою кровью Христа; потому что и дьявол также — творение Божие, потому что и он также был создан Богом не для погибели, а для жизни вечной в светлом мире Божиих святых»10. В понимании этого догмата Несмелов находится под сильным впечатлением святого Григория Нисского, который, в свою очередь, придерживался идеи Оригена об апокатастасисе всего творения.

Несмелову принадлежит чрезвычайно оригинальное объяснение Воскресения Христова и воскресения всех умерших людей. Принятие на Себя благим Творцом крестной смерти не для «юридического» оправдания, а для фактического уничтожения греха привело к тому, что воскресение явилось в качестве «антропологического закона».

Если в основном рассмотреть несмеловскую концепцию пасхального догмата, то ее можно разделить на три общих положения:

Реальная жизнь своим противоречием разумному сознанию порождает в человеке идею спасения.
Эта идея может быть реализована только воскресением.
Благодаря Воскресению Богочеловека воскресение вообще приобретает антропологический характер, становится всеобщим и необходимым законом.
Несмелов очень убедительно решает христианскую проблему воскресения умерших в их прежних телах. Но прежде автор постулирует, что тождество человека создается исключительно единством его личности. Пока человек живет, в нем происходит постоянный обмен веществ. Все ткани организма в процессе жизнедеятельности постоянно обновляются, и умирает человек не с тем телом, с которым родился. Например, кровь в организме обновляется примерно за 4 месяца, кости медленнее. «Может ли он жалеть о том, что материальные элементы, которые, несомненно, входили в состав его организма, вышли из этого состава, а, напротив, элементы, которые не были его телом, вошли в состав его тела?» — задает Несмелов резонный вопрос11.

Ссылаясь на апостола Павла (1 Кор. 15, 35 — 37, 42), Несмелов говорит, что неверно думать, будто бы человеческие души в день воскресения моментально вселятся в свои прежние тела, мгновенно созданные для них всемогущею силою Бога. Правильно думать, считает Несмелов, что души, по данной им от Бога энергии, сами «мгновенно разовьют свою собственную творческую деятельность и сами образуют себе свои будущие тела; так что воскресение, стало быть, произойдет путем мгновенного повторения того же самого творческого процесса жизни, которым образуются живые тела людей и в настоящий период их земного существования»12.

Таковы, в самых общих чертах, богословские воззрения Несмелова. Разумеется, некоторые частности его системы не выражают всей глубины православного богословия. Оценки его «Науки о человеке» современниками отличаются до диаметральной противоположности. Мы считаем, что если не касаться весьма свободного истолкования Несмеловым некоторых Таинств и догматов, а говорить лишь о «чистой антропологии» (насколько это воз- можно), то Несмелов стоит на православных позициях. Заслуга его в том, что он первый в России создал православную антропологию как систему и попытался философски выразить то, что открывает нам христианство в человеке. Антропология для Несмелова есть ключ к тайнам Бога и человека. Об авторе можно говорить как об одном из предшественников религиозного экзистенциализма. Антропологизм Несмелова требует трансцендирования, восхождения к Богу как Абсолюту. Виктору Ивановичу Несмелову вменяется в заслугу и то, что он не уклоняется от требований научного мышления, а, напротив, старается уяснить христианское Откровение при свете его13.

Несмелов показал и доказал высочайшее достоинство человека. Этот человек, как капля росы, отражает в себе мир, он «микрокосм», но в то же время человек является носителем и «образа Божия», поэтому он не простое дитя природы. «Христианство освободило человека от власти космической бесконечности, — писал русский философ Н. Бердяев, — в которую он был погружен в древнем мире, от власти духов и демонов природы. Оно поставило его на ноги, укрепило его, поставило его в зависимость от Бога, а не от природы»14.

Появление православной антропологии Несмелова в условиях того времени надо понимать как защитную реакцию на материализм русской интеллигенции и на неправомочную идеологизацию естественных наук. Это неотъемлемая заслуга Несмелова. Его антропология противостояла теориям, в первую очередь дарвинизму, которые определяют человеческое сознание как результат эволюции материального мира. «Одно уже то обстоятельство, что человек мог обольстить себя желанием божественной жизни, что он мог не удовлетвориться своим действительным положением в мире и отверг это положение, — одно уже это обстоятельство само по себе доказывает, что человек — не случайное порождение земли и не прирожденный раб природы. Ведь простое животное никогда не создает относительно себя никаких иллюзий и поэтому никогда не отрицает существующей для него действительности»15.

Несмотря на то что нередко Несмелов-философ довлеет над Несмеловым-богословом, и тогда глубокие философские интуиции и прозрения оказываются в зависимости от рассудочных схем или доводов здравого смысла, несмотря на то что сухой и тяжелый стиль с необыкновенно громоздкими предложениями является причиной того, что Несмелова мало читают, его антропология по-прежнему не потеряла своего актуального значения. Мы видим, как сегодня человека насильно и планомерно пытаются довести до уровня такого «простого животного», не обладающего достаточным духовным опытом для оценки и тем более отрицания «существующей действительности», которая по замыслу адовых сил должна состоять из насилия, диктата и манипулирования сознанием масс. И в этом смысле творчество Несмелова нужно рассматривать не только как наследие, но как элемент серьезной современной духовно-нравственной программы, которая должна быть разработана в укрепление основ Российской государственности, обеспечивающейся при обязательном условии усиления влияния Русской православной церкви на все стороны жизни сегодняшнего российского общества.

IV

В 1917 г. произошла революция, и в начале 1919 г. занятия в Казанской духовной академии были фактически прекращены. В 1921 г. Академия была окончательно закрыта и Несмелов потерял работу. Он, заслуженный ординарный профессор, кавалер орденов Анны, Станислава, св. Владимира, подавал на конкурс в Казанский университет по кафедре психологии, но получил отказ. Трагедия Несмелова усугубилась тем, что его старший сын Валентин стал сотрудником Казанской ЧК. Он руководил отрядом при экспроприации монастыря во имя Раифских мучеников под Казанью, где была дача Несмеловых. Во время стычки был убит сбежавшимися на церковный набат крестьянами 15 июня 1918 г. На следующий день были расстреляны все иноки обители и крестьяне близлежащих деревень (Евгеньев П. Обелиск в Раифе. Казань, 1969 г.).

В 1930 г. творец «Науки о человеке» был обвинен ОГПУ как один из руководителей контрреволюционного центра. Это известно как «дело» профессоров, епископов и монахинь. Дело разбиралось почти 2 года. В 1932 г. Несмелов был арестован. Ему инкриминировалось, что он во время частных бесед со студентами рекомендовал учить философию по Гегелю. Имен Маркса и Ленина в связи с проблемами философии не упоминал. Причем заявил, что Маркс, с точки зрения профессионала-философа, — просто жалкий немецкий бюргер. Особое негодование следователя вызвало утверждение профессора о том, что христианство и диктатура пролетариата несовместимы. В следственном деле приводился отрывок из дневника Несмелова: «Пламя классовой вражды, поминутно раздуваемое, вой гиен и шакалов, ищущих добычи для подвалов, ссылок, тюрем... Это беспросветная, затяжная, перманентная духовная пурга, бесовская свистопляска»16. Несмелову повезло, и после кратковременного ареста его, уже старого и больного, освободили.

Скончался он в июне 1937 г. и похоронен на Арском кладбище г. Казани. На могиле стоит крест с надписью: «Профессор философии Несмелов Виктор Иванович 1863 — 1937».

1 Константин (Горянов), архимандрит. Жизнь и творчество Виктора Несмелова // Вестник Белорусского Экзархата. № 5, 1990, № 6, 1991.
2 ЦГИА ТАССР, ф. 10, оп. 1, д. № 8130 от 25 мая 1887 г.

3 Несмелов В. И., проф. Вера и знание с точки зрения гносеологии. — Казань, 1913. — С. 4.

4 Там же. — С. 7.

5 Несмелов В. И., проф. Вера и знание с точки зрения гносеологии. — Казань, 1913. — С. 9.

6 Там же. — С. 64.

7 Наука о человеке. — Казань, 1905. 3 -е изд. Т. 1. — С. 256–257.

8 Несмелов В. И. Наука о человеке. — Казань, 1905. 3 -е изд. Т. 1. — С. 270.

9 Там же. — С. 280.

10 Несмелов В. И. Наука о человеке. — Казань, 1905. 3 -е изд. Т. 1. — С. 3 7.

11 Там же. — С. 406.

12 Несмелов В. И. Наука о человеке. — Казань, 1905. 3 -е изд. Т. 1. — С. 408.

13 См.: Николин И. Философия христианства // Богословский вестник. 1903. №7/8. — С. 658.

14 Бердяев Н. А. Человек и машина (Проблема социологии и метафизики техники) // Вопросы философии. 1989. № 2. — С. 159.

15 Несмелов В. И. Вопрос

16 Султанбеков Б. Меч над крестом и полумесяцем: «дело» профессоров, епископов и монахинь // Газ. «Советская Татария», 14.11.90.