Митрополит Петрозаводский и Карельский КОНСТАНТИН (Горянов)

 

Богословие бытия и вызовы природе человека от Потопа до настоящего времени

 

Гордые скрыли силки для меня и петли, раскинули сеть по дороге, тенета разложили для меня.

Псалом 139:6

 

Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно, ибо он, как сеть, найдет на всех живущих по всему лицу земному...

Евангелие от Луки 21:34–35

 

Ведь нужно, я думаю, из всего, относящегося к человеку, ничего не оставить неисследованным: ни того, что, как веруем, произошло прежде, ни того, что, как надеемся, обнаружится в будущем, и ни того, что созерцается ныне.

Святитель Григорий, епископ Нисский

 

Долго строил Ной свой чудесный спасительный корабль по велению Божию. А Бог ждал, откладывал час наказания развратившемуся человеческому роду, надеясь, что люди поймут Его знамения и вернутся к жизни по Божиим законам. «И увидел Господь (Бог), что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время. И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем. И сказал Господь: истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил, от человека до скотов, и гадов и птиц небесных истреблю, ибо Я раскаялся, что создал их. Ной же обрел благодать пред очами Господа (Бога)» (Бытие 6:5–8). Бог ждал и надеялся, что погрязшее в грехах человечество еще одумается. Но толпа, окружавшая корабль Ноя, измученного длительным трудом, пустынной жарой, палящим солнцем, послушно исполнявшего наказ Господа Бога, ничего этого не понимала и понять не хотела. Гордые исполины, наслаждающиеся издревле славой и жившие сотни лет (Бытие 6:4), посмеиваясь, издевались над стариком, поверившим в Божье предупреждение и не ослушавшимся его. А Господь еще милосердно ждал, надеялся, что люди осознают, для чего они явлены на эту землю, и откладывал Свою кару. Но уверенные в своей силе и безрассудно забывшие, что они все же плоть, люди не чувствовали содроганий земли, не слышали гула приближающегося Потопа... «И сказал Господь (Бог): не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками (сими); потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет» (Бытие 6:3).

Обратим внимание на то, что истреблению подлежали и животные. Если истребление людей-извращенцев, ставших на путь борьбы со своим Творцом, понятно, то при чем тут животные?.. Возможно, они каким-то образом участвовали или их использовали в процессе развращения, извращения (превращения). Постараемся ответить на этот и многие другие вопросы по означенной теме статьи.

 

Диалектика: архетип, миф и реальность

Что про эту библейскую историю скажут наши современники? Что это миф (в массовом, обыденном понимании миф — это небылица), что это выдумка, что никакого Потопа не было, что человек произошел от обезьяны, и своим поведением, обезьянничая и кривляясь, станут эту дарвиновскую гипотезу доказывать. Но некоторые люди начинают задумываться о своем божественном происхождении, когда сталкиваются с художественными произведениями, отражающими в выразительных образах те или иные события древности.

Многие видели выдающуюся роспись Ф. А. Бруни «Всемирный Потоп» в северо-западной части Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге. Психологичны образы персонажей, различно поведение и отношение их к происходящему. Кто-то сразу сдался стихии и принял смерть, кто-то пытается бороться, не оставляя свое бренное богатство, как мужчина с кошельком в руке, не понимающий смысла произошедшего. Кто-то надеется обрести спасение за счет гибели ближнего, как тот силач, что отталкивает погибающего старика. Кто-то, начиная догадываться о своей вине, смиренно ожидает грядущей участи на скале, неумолимо погружающейся в пучину вод. И только одна женщина воздела руки к небу, о прощении грехов и спасении она взывает к Богу, символом Которого является Ноев ковчег, расположенный на дальнем плане.

Эта драматическая сцена у всех, кто ее хоть однажды видел, остается в памяти не только вследствие высокого художественного уровня воплощения древней библейской истории, но вследствие того, что роспись обращает зрителей в глубины общечеловеческой памяти, будит то, что находится в бессознательной ее сфере. Это напоминание заставляет уверовать в реальность происходящего, в то, что без Бога человек слаб и порочен.

Противоречия в человеке всегда были глубоки и серьезны. С одной стороны, он способен на жертвенную веру, на героические подвиги «за други своя», на невероятные научные достижения, включая такие свершения, как космические полеты и гигантский скачок в информатике и медицине. Но, показывая невероятные духовные порывы, совершая огромные прорывы в сфере управления физическим миром, человек в то же время демонстрирует слабую способность управлять самим собой. Слова, сказанные апостолом Павлом две тысячи лет назад: «Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю... доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Послание к Римлянам 7:15, 19), — актуальны по сей и грядущие дни. С одной стороны, человек может достичь звезд, с другой стороны, оказывается способным на такую низость и жестокость, какой не встретишь в животном мире. Понимание и одновременно непонимание человеком самого себя достигло критической точки и требует самого серьезного изучения и самой внимательной работы мысли. Критическая точка — это не образ, это зримая реальность, сгусток множества печальных и трагических примеров.

Для начала обратимся к необходимым для понимания библейских и современных событий категориям, в частности к понятию мифа, наиболее объективное и глубокое осмысление которого независимо друг от друга провели русский философ Алексей Федорович Лосев (1893–1988) и швейцарский психолог Карл Густав Юнг (1875–1961)[1]. Талантливость дорого обошлась автору «Диалектики мифа». Книга, где А. Ф. Лосев раскрыл действенность мифов научных, философских и литературных, а главное — социальных в эпоху «великого перелома» и «построения социализма в одной стране», была запрещена цензурой, выбросившей все идеологически опасные места. Алексей Федорович не убоялся запрета и вставил в печатавшийся текст то, что было исключено цензурой. Книга вышла в 1930 г., и вскоре ее автор был арестован. Ему дали 10 лет лагерей, жене — 5. Столь сурового приговора тогда никто не ожидал. Лосева стали «прорабатывать» в Коммунистической академии как зловредного идеалиста. Идеологические и политические обвинения предъявил ему на XVI съезде ВКП(б) Л. М. Каганович, и текст этого выступления сопровождал Алексея Федоровича всю жизнь. М. Горький, выступивший в «Правде» и в «Известиях» одновременно (12 декабря 1931 г.), также осудил взгляды философа. Таким образом, судьба ученого была предопределена. После приговора А. Ф. Лосева отправили по этапу в Карелию на строительство Беломорканала. Сначала Кемь, потом Свирьстрой, поселок Важина и, наконец, Медвежья Гора — неофициальная столица Гулага.

Огромный временной разрыв в философской разработке интересующей нас темы русскими философами вынуждает нас обращаться к западным исследователям этой темы. Почему нам приходится обращаться к европейской философии, являющейся контрапунктом русской науке, можно понять из предисловия А. Ф. Лосева к своей работе «Диалектика мифа». «Настоящее небольшое исследование имеет своим предметом одну из самых темных областей человеческого сознания, которой раньше занимались главным образом богословы или этнографы. Те и другие достаточно оскандалились, чтобы теперь могла идти речь о вскрытии существа мифа богословскими или этнографическими методами»[2]. Лосев наперед оправдывался тем, что богословы и этнографы оскандалились. Поэтому нужен был диалектический подход. Слово диалектика в 30-е гг. звучала с непреодолимой магической силой. Но эти «хитрости» не спасли ученого от лагерей.

Лосев сожалеет, что в его время русская мифологическая наука не стала диалектической. Личность — есть самое существо мифа, поэтому диалектика мифа, как считает Лосев, не может существовать без социологии и психологии. «Надо вырвать учение о мифе и из сферы ведения богословов, и из сферы ведения этнографов; и надо принудить стать сначала на точку зрения диалектики и феноменолого-диалектической чистки понятий, а потом уже предоставить делать с мифом что угодно. Позитивно анализируя миф, я не пошел вслед за многими, которые теперь позитивизм изучения религии и мифа видят в насильственном изгнании из того и другого всего таинственного и чудесного. Хотят вскрывать существо мифа, но для этого сначала препарируют его так, что в нем уже ничего не содержится ни сказочного, ни вообще чудесного. Это — или нечестно, или глупо. Что касается меня, то я вовсе не думаю, что мое исследование будет лучше, если я скажу, что миф не есть миф и религия не есть религия. Я беру миф так, как он есть, т. е. хочу вскрыть и позитивно зафиксировать, что такое миф сам по себе и как он мыслит сам свою чудесную и сказочную природу. Но я прошу не навязывать мне несвойственных мне точек зрения и прошу брать от меня только то, что я даю, — т. е. только одну диалектику мифа»[3]. К сожалению, последняя фраза не спасла ученого от ОГПУ, где нашли намеки на современное мифотворчество в государстве победившего научного материализма.

«Судя по всему, древнее представление о слове-мифе как жизненной реальности оказалось у Лосева спроецированным в современную ему действительность, — пишет А. А. Тахо-Годи. — Происходила фетишизация одной идеи (например, идея материи, идея обострения классовой борьбы и т. д.). Но фетишизация издревле характерна для мифа. Поскольку же идея может двигать массами, то фетишизация, а шире — мифологизация идеи имеет поистине глобальные последствия. Один миф может, как в цепной реакции, создавать другой, но в такой же мере он может его уничтожать, разрушать. Миф заставляет целое общество жить по законам мифотворчества, и никакая наука не убедит и не разуверит человека в созданном им личностном или общественном мифе. Чистая наука предполагает гипотетичность. В мифе же всегда господствует единственная значимая идея»[4].

В рассмотрении поставленной нами задачи, связанной с исследованием процесса бытия и становления метафизической картины мира, невозможно обойтись без понятия психоанализа. Так говорит о психоанализе известный российский ученый, философ Эльмар Владимирович Соколов: «В самом общем смысле — это есть стремление выявить скрытые мотивы действий, мнений, истоки морально-психологических установок личности. Большинство людей не задумывается о том, что сознание — это еще не вся психика и даже не бóльшая ее часть. За пределами сознания находится мощный психический аппарат, который формировался в течение многих тысячелетий и деятельность которого недоступна самонаблюдению, подобно тому, как недоступны ему деятельность печени и других жизненно важных органов. Однако именно в этой скрытой, бессознательной части психики находятся первоисточники многих наших чувств и мыслей. Здесь накапливаются до конца неосмысленные, неотреагированные переживания, происходит синтез единичных впечатлений и разложение целостных, но случайных образов, которые человек воспринимает во время бодрствования, в конкретной ситуации.

В сфере бессознательного переплетаются психическое и соматическое. Психические отклонения перерастают в болезнь тела. Здесь же формируются глубинные симпатии и антипатии к людям, причины конфликтов, которые бывает трудно понять. В бессознательном подготавливаются “роковые решения”, вызревают побуждения к героическим или преступным действиям, которых не ожидает ни само лицо, совершающее поступки, ни его окружение. Все социальные, межличностные отношения, массовая психология — пронизаны бессознательными мотивами»[5].

Психологическую составляющую диалектики идей рассматривал выдающийся швейцарский философ, психоаналитик, которому принадлежат подробные изъяснения и убедительное обоснование таких привычных теперь понятий как: «интроверт», «экстраверт», «коллективное бессознательное», «сновидение», «архетип», «миф», «символ и знак» Карл Густав Юнг. «В эпоху, сосредоточенную исключительно на расширении жизненного пространства и всемерном повышении рационального знания, высший выбор состоит в том, чтобы призвать человека к осознанию собственной уникальности и собственной ограниченности... Без них нельзя достичь восприятия неограниченности — и, следовательно, полноты сознания... Наш век сместил все акценты “на здесь и сейчас”, что привело к “демонизации” человека и его мира»[6]. Подходы к данной теме у Лосева и Юнга отличаются: у Лосева больший акцент на историческую и социальную составляющую, а у Юнга — на онтологию.

Как отмечает выдающийся антрополог А. Позов: «Древняя онтологема Логоса об архетипах стала достоянием науки, и главная заслуга принадлежит Карлу Густаву Юнгу. Предшественником Юнга был Буркгардт (Burkhardt), который вышел, как и Юнг, из школы Зигмунта Фрейда. Буркгардт заимствовал понятие архетипа из герметической литературы и из сочинения Дионисия Ареопагита. Он называл архетипы “первообразами”[7], начальными образами, а позднее назвал их “доминантами коллективного бессознательного”, чтобы подчеркнуть их латентное состояние в обычном, дневном сознании. Юнг прочно удержал понятие архетипа в своем научном обиходе, но начинает с глубин неразумной души, видя первые проявления архетипизма в человеческих инстинктах. В этом пункте Юнг и его школа расходятся с точкой зрения Платона, видевшего в воплощенной идее проявление высшего совершенства. Юнг расходится и с древнецерковной концепцией архетипа, он приписывает ему биполярность, видит в нем и светлую, и темную сторону. Юнг считает архетип метафизическим и трансцендентным, то есть лежащим по ту сторону обычного сознания. Осознание или восприятие архетипического содержимого Юнг ставит в связь с развитием личности: необходимо более высокое, глубокое или широкое сознание. Чем выше и совершеннее личность, тем совершеннее осознание архетипа.

Язык бессознательного, по Юнгу, есть образный язык, или язык притч, и архетипы представляются личными, персонифицированными, например солнце в виде короля, льва или дракона и т. д. Совокупность архетипов составляет содержание коллективного бессознательного. Их мотивы представлены во всех культурах, мифологиях, сказках, религиозных преданиях и мистериях. Таковы все мифы о героях, змеях, рыбах, сфинксах, покровительствующих животных, о мировом древе, рае, великой Матери, волшебнике, маге и т. д. В каждой индивидуальной душе эти мотивы коллективного бессознательного пробуждаются к новой жизни и оказывают на душу магическое действие (дифференциация. — прим. авт. М. К.).

Сумма архетипов, по Юнгу, есть лишь сумма латентных возможностей человеческой души, огромный и неистощимый материал древнего (интегрального. — прим. авт. М. К.) знания о глубоких взаимоотношениях между Богом, человеком и миром. Пробудить этот материал к новой жизни в душе, значит устранить одиночество индивида, указать путь, поднять архетип до сознания. В этом заключается задача и долг»[8].

Сегодня, более чем когда-либо, жизнь заставляет человека обратиться к поиску таких основ, с помощью которых он мог бы свободно и творчески осознать задачу «утверждения жизни в ее положительных реальностях», как говорил святейший Патриарх Пимен[9]. То есть найти ее «первообразную». Поэтому так важно осмысление нынешних трагедий с помощью вечных библейских архетипов, которые в современной религиозной философии России и Запада совпадают (по крайней мере, частично) с понятием мифа, как последней (глубинной) смысловой инстанции.

Прежде надо сказать, что, обращаясь к библейским сюжетам, мы будем основываться на их исторической достоверности и в представлении их как метафизических концепций. Это станет условием разумного обоснования истин и как следствие — веры. Как говорил философ-богослов А. Ф. Лосев, вера и знание «не только не разъединимы, но даже и не различимы»[10]. Ученый также считал, что богословие — это сфера словесного воплощения религиозного опыта. Сама жизнь живописна и красноречива, и ее перипетии являются ступенями, ведущими во храм Божий. Мы также обращаемся к библейским архетипам как к символам, потому что и наша жизнь, и Православие символичны. Символ нашей веры мы начинаем со слова «верую», а не со слова «знаю», которое стало бы простой декларацией Православия. Содержание символа невозможно полностью выразить в рациональных терминах, так как оно происходит из «сферы неосязаемой действительности». Вспомним, что Христос идею Царства Небесного выражает образно, в притчах. Даже апостол Павел, который побывал в раю, пишет о себе в Посланиях к коринфянам: «Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба... что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать»
(2 Коринфянам 12:2–4). Он не нашел на человеческом языке подходящих слов, понятий, терминов, чтобы адекватно выразить увиденное и поэтому только повторил слова пророка Исаии: «...как написано: “не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его”» (1 Коринфянам 2:9). Так что у библейских авторов никаких фантазий о молочных реках и кисельных берегах в раю нет.

Во время Исхода евреев из Египта (прим. XIII в. до Р.Х.), в самый ответственный период жизни народа, Бог повелевает Моисею на горе Синай сделать святилище — походный храм Скинию. «И сказал Господь Моисею, говоря: скажи сынам Израилевым, чтобы они сделали Мне приношения; от всякого человека, у которого будет усердие, принимайте приношения Мне. ...И устроят они Мне святилище, и буду обитать посреди них; все, как Я показываю тебе, и образец скинии, и образец всех сосудов ее; так и сделайте» (Исход 25:1, 2, 8, 9). «И сделай из золота двух херувимов: чеканной работы сделай их на обоих концах крышки; сделай одного херувима с одного края, а другого херувима с другого края; выдавшимися из крышки сделайте херувимов на обоих краях ее; и будут херувимы с распростертыми вверх крыльями, покрывая крыльями своими крышку, а лицами своими будут друг к другу: к крышке будут лица херувимов» (Исход 25:18–20).

То есть Бог показывает Моисею уже существующие у Него, у Бога, образцы (прообразы) еще несуществующего на земле святилища. В самом древнем переводе Ветхого Завета на греческий язык (Септуагинта, III в. до Р. Х.) в данном случае слово образец по-гречески — прототип, совпадает по смыслу с термином архетип. «И сделай светильник из золота чистого; чеканный должен быть сей светильник; стебель его, ветви его, чашечки его, яблоки его и цветы его должны выходить из него... Смотри, сделай их по тому образцу, какой показан тебе на горе» (Исход 25:31, 40). «Скинию же сделай из десяти покрывал крученого виссона и из голубой, пурпуровой и червленой шерсти, и херувимов сделай на них искусною работою... И поставь скинию по образцу, который показан тебе на горе» (Исход 26:1, 30). «И сделай жертвенник из дерева ситтим[11] длиною пяти локтей и шириною пяти локтей, так чтобы он был четырехугольный, и вышиною трех локтей... Сделай его пустой внутри, дощатый: как показано тебе на горе, так пусть сделают» (Исход 27:1, 8). Рефреном идет повеление Божие — сделай по образцу, который показан тебе на горе.

Множественность архетипов предполагает иерархию, гармонию и симфонию в их взаимоотношениях, и каждый архетип ответственен за их сохранение. Всякое нарушение этих духовных законов релятивного бытия означает перевод в стан «сынов противления».

Совокупность архетипов составляет в целом интеллигибельный мир в смысле Платона, космос-ноэтос[12]. У ап. Павла это мир невидимый: «Верою познаем, что веки (архетипы времени) устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое» (Евреям 11: 3). Церковно-славянский язык точнее передает смысловые оттенки перевода с греческого, где употребляются термины ноумен и феномен. «Верую разумеваем (νούµενον /греч./ — ноумен. — прим. авт. ст. М. К.) совершитися веком глаголом Божиим, во еже от неявляемых (φαινόµενο /греч./ — феномен. — прим. авт. ст. М. К.) видимы быти».

Исследуя категорию «символа», К. Юнг рассуждает: «Символ — это не аллегория и не знак; это образ содержания, в значительной своей части трансцендентного сознанию. Но символы могут “вырождаться” в знаки и, полностью выявляя таким образом свой скрытый смысл, превращаться в “мертвые символы”; все богатство потенциальных смысловых возможностей при этом теряется. Истинный же символ никогда не может быть объяснен до конца. Его рациональная составляющая может стать открытой для нашего сознания, но его иррациональную составляющую можно разве что “почувствовать”»[13]. Таким образом, символ, вырождающийся в знак — это мертвый символ, следствием чего является потеря живой веры.

Лосев показывает, что миф — не есть специально религиозное сознание. Сознание человека слабо различает понятия мифа и религии, часто употребляя одно вместо другого. Но различие существенное и его надо видеть. Как говорит русский философ: «Расхождение обеих сфер станет яснее, если принять во внимание их сходство. Непререкаемое сходство мифологии и религии заключается в том, что обе эти сферы суть сферы бытия личностного. Относительно религии тут не может быть сомнений ни с популярной, ни с научной точки зрения. Религия и мифология — обе живут самоутверждением личности. В религии личность ищет утешения, оправдания, очищения и даже спасения. В мифе личность также старается проявиться, высказать себя, иметь какую-то свою историю. Эта общая личностная основа делает заметным и расхождение обеих сфер. Действительно, в религии мы находим какое-то особое, специфическое самоутверждение личности. Это какое-
то принципиальное самоутверждение, утверждение себя в своей последней основе, в своих исконных бытийственных корнях. Мы не ошибемся, если скажем, что религия есть всегда то или иное самоутверждение личности в вечности; причем тут пока совершенно не ставится вопрос ни о видах и характере данной личности, ни о способах понимания вечности. Не вникая в эти более специальные вопросы, можно формально сказать о всякой религии, что она есть та или иная попытка утвердить личность в бытии вечном, связать ее навсегда с бытием абсолютным. Поэтому религия не есть ни познание абсолютного, ни воля к абсолютному, ни чувство абсолютного, ни вообще то или иное интеллигентное обстояние в связи с абсолютным. Религия есть утверждение себя самого, самого своего существа, а не только его интеллигентных сторон, в вечности... Религия есть, прежде всего, определенного рода жизнь»[14].

Оказывается, что миф — это не идеальное понятие, не идеальное бытие, не вид поэтической образности, не наука, не догмат. «Миф есть сама жизнь» (как не вспомнить слова из «Философии имени» — «имя есть жизнь»), «жизненно ощущаемая и творимая, вещественная реальность и телесность», «миф есть само бытие, сама реальность, само конкретное бытие». Это — «энергийное самоутверждение личности» в «выразительных функциях», это — «образ личности», «лик личности», а не ее субстанция. Миф есть в словах данная личностная история. Он есть чудо, как чудом и мифом является весь мир.

Именно символ, миф, образ позволяют понять, что не существует отдельно сфера духа и плоти, сознание и бытие, все это едино, диалектично. Лосев понятию «мифа» возвращает подлинный смысл: миф есть жизненное воплощение закона диалектики о воплощаемости духовного через телесное. Это разумное понимание религии, на основании которого можно утвердить живое религиозное мировоззрение. В религии личность ищет утешения, оправдания, спасения, в мифе — старается обрести свою историю. Суть религии — преображение человеческого естества через подвиг, борьбу, обуздание тела, просвещение сердца — ради воскресения. А. Ф. Лосев видел мир как величайшую симфонию смысла, пронизанную божественными энергиями.

Об этих энергия говорил свт. Григорий Нисский (+ после 394 г.). «Точно так же и тот человек, что появился при первом устроении мира, и тот, который будет при скончании всего, равно несут на себе божественный образ. Потому целое наименовано одним человеком, что для силы Божией — ни прошедшего, ни будущего, но и ожидаемое наравне с настоящим содержится всеокружающею энергией. Так что вся природа, распространяющаяся от первых до последних, есть единый образ Сущего»[15].

Критический, неверующий разум обедняет нашу жизнь, но чем больше в ней бессознательного содержания, тем в большей степени она становится целостной, понятной. Как говорил психоаналитик К. Г. Юнг: «Чем больше бессознательного содержимого — или, иначе говоря, чем больше мифа — способно интегрировать наше сознание, тем большей оказывается мера целостности нашей жизни. У переоцененного разума есть общая черта с политическим абсолютизмом: и тот, и другой доводят личности до духовной нищеты (до деградации. — прим. авт. М. К.). Помощь бессознательного состоит в том, что оно нам либо что-то сообщает, либо дает указания с помощью зрительных образов. У него есть и иные способы сообщать нам о вещах, которые, согласно логике, не могут быть нам известны. Вспомните хотя бы синхронистические явления, предчувствия и сновидения, которые сбываются!»[16]. Бессознательное старше сознания. Сознание у каждого человека появляется (проявляется) постепенно через несколько лет после рождения. Бессознательное — это первичная данность, из которой сознание каждый раз возникает заново. Во всех важных жизненных ситуациях наше сознание зависит от бессознательного. Можно привести примерные аналогии: красивый дом стоит на некрасивом и невидимом, скрытом в земле фундаменте. Другой пример: зерно невидимо произрастает в земле, темноте, а затем вырастает красивое дерево с вкусными плодами, но основа всего — невидимый (скрытый от глаз) и несъедобный корень.

Говоря о «бессознательном» в понимании К. Юнга, следует учесть замечания и критику со стороны русского антрополога А. Позова: «Уже тот факт, что Юнг и его школа собирают всех архетипов в одну группу, не отличая светлых архетипов от темных, показывает, до какой степени Юнг отошел от церковно-религиозной точки зрения. А по существу, нет никакого основания приписывать темное содержание подсознания (или бессознательного) всем архетипам: в человеке достаточно много темных, злых демонских архетипов, которые одни ответственны за черноту и нечистоту человеческого подсознания, за нервные и психические расстройства... Безрелигиозная спекуляция ведет к заблуждениям в теоретической области, а в практической сфере экспериментирование с демонским подсознанием человека есть опасная игра с чертом. Было время, когда Юнг предостерегал своих учеников от увлечений в экспериментировании, но его предостережения были забыты. Неизвестно еще, чем кончится это массовое развязывание демонских сил в современной Европе, но среди психотерапевтов наблюдаются некоторые черты отрезвления»[17].

По Юнгу бессознательное сотрудничает с сознанием, давая человеку подсказки — сновидения. Архетип как первичный источник любого человеческого переживания лежит в бессознательном, откуда проникает в наше бытие.

Сон и сновидения беспокоят наше сознание в состоянии бодрствования. Мы спим треть нашей жизни; и все же нельзя говорить о том, что мы рискуем «проспать» жизнь, как, наверное, часто кажется тем, кто мыслит в категориях психологии сознания. Уже в древности философы спорили о том, является ли сон и сновидения соматическим или же психическим явлением.

В этой модели сновидение представляется не декодируемым «иностранным языком», а праязыком в сенсорно-перцептивном и галлюцинаторном модусе, то есть вне вербальных привязок и коммуникативных функций. «Иными словам и, сновидение, будучи телесно-переживаемой ночной конструкцией, уже представляет собой спонтанное самоотражение актуального состояния Я в образе символов, а не становится таковым в состоянии бодрствования, в пересказе сновидения, в придании ему стройности и в его истолковании»[18].

В классической древности, как известно, снам придавали огромное значение, считая их предсказаниями будущего. В Библии часто встречаются указания на то, что Бог иногда так или иначе объявляет человеку через сновидения Свою волю или предупреждение о грядущих событиях. Во сне Господь говорил Аврааму (см. Бытие 15:12) и языческому царю Авимелеху (см. Бытие 20:3–6), видение от Господа во сне получил патриарх Иаков (см. Бытие 28:12), посредством сна Бог вразумил Лавана (см. Бытие 31:24). Вещий сон ради Гедеона был послан одному из войска мадиамского (см. Судей 7:13); в Гаваоне явился Господь Соломону во сне ночью (3 Царств 3:5); пророк Даниил истолковал вещий сон царю Навуходоносору и сам видел пророческие сны.

Приведем наиболее яркий пример из Ветхого Завета. В Библии описана блистательная карьера Иосифа, сына еврейского праотца Иакова, проданного родными братьями в Египет. Сороковая и сорок первая главы Книги Бытия показывают Иосифа как истолкователя снов виночерпия, хлебодара, фараона. Особенно известно истолкование сна фараону. «И сказал Иосиф фараону: сон фараонов один: что Бог сделает, то Он возвестил фараону. Семь коров хороших, это семь лет; и семь колосьев хороших, это семь лет: сон один; и семь коров тощих и худых, вышедших после тех, это семь лет, также и семь колосьев тощих и иссушенных восточным ветром, это семь лет голода. Вот почему сказал я фараону: “что Бог сделает, то Он показал фараону”. Вот, наступает семь лет великого изобилия во всей земле Египетской; после них настанут семь лет голода, и забудется все то изобилие в земле Египетской, и истощит голод землю, и неприметно будет прежнее изобилие на земле, по причине голода, который последует, ибо он будет очень тяжел» (Бытие 41:25–31).

Такие сновидения от Бога бывали как с праведниками, так и с грешниками (даже с язычниками), как с царями и пророками, так и с простыми людьми. О таких сновидениях можно говорить не столько как об исключениях, сколько как о некоем правиле. В Новом Завете Господь также продолжает вразумлять людей через сновидения. Дважды во сне Ангел являлся праведному Иосифу Обручнику, возвещая ему волю Божию: «Но когда он помыслил это, — се, Ангел Господень явился ему во сне и сказал: Иосиф, сын Давидов! не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого...» (Матфей 1:20). «И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, (волхвы) иным путем отошли в страну свою. Когда же они отошли, — се, Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его» (Матфей 2:12, 13). Жена Понтия Пилата видела страшный сон, когда муж ее вершил суд над Иисусом Христом: «Между тем как сидел он на судейском месте, жена его послала ему сказать: не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него» (Матфей 27:19). В день Пятидесятницы, Сошествия Святого Духа, а это день рождения Церкви, апостол «Петр же, став с одиннадцатью, возвысил голос свой и возгласил им: мужи Иудейские и все живущие в Иерусалиме! сие да будет вам известно, и внимайте словам моим... это есть предреченное пророком Иоилем: “и будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут”» (Деяния св. Апостолов 2:14–17).

Но современная З. Фрейду, идеологу биологического психоанализа, материалистическая психология изгнала сны в область предрассудков и суеверий, объявила их простым «телесным» актом, своего рода судорогой глубоко спящей психики. Выдающийся психоаналитик Э. Фромм в своей работе «Забытый язык» обращается к анализу снов и мифов, подчеркивая, что для древних миф играл совсем иную роль, нежели в наши дни. «Люди, жившие в развитых цивилизациях Запада и Востока, рассматривали сны и мифы как важнейшее выражение души. Неспособность понимать их оценивалась как неграмотность. Между тем сны — это универсальное явление человеческой жизни»[19].

В мифе, как и в сновидении, рассказывается о событиях, происходящих в пространстве и во времени. В этом повествовании на языке символов выражаются религиозные и философские идеи, передается внутреннее состояние человека, и в этом подлинное значение мифа. «В нач. XX в. на первый план выдвигалось религиозное и философское значение мифа, явное содержание его рассматривалось как выражение этого значения в символах. Было даже установлено, что явное содержание мифа следует понимать не просто как порождение фантазии “первобытных” народов, в нем содержатся заботливо хранимые свидетельства прошлого. (Историческая достоверность некоторых мифов установлена благодаря множеству находок, сделанных в течение последних десятилетий в ходе раскопок)»[20].

Попутно заметим, что «археология» буквально означает «повествование о древности». Греческая мифология считается наиболее древней. Хотя выдающийся советский фольклорист В. Я. Пропп отмечал, что «русская сказка дает более архаический материал, чем греческий миф»[21].

Русские сказки берут свое начало еще со времен древней индоарийской общности — до ее миграции на юг и разделении. Об этом свидетельствуют также индоарийские топонимы и гидронимы, сохранившиеся на Русском Севере, в частности в Карелии. Об этом писал выдающийся лингвист А. И. Соболевский и далее Г. М. Бонгард-Левин, Э. А. Грантовский, С. В. Жарникова, Р. Н. Гусева. Приведем из огромного множества несколько примеров: р. Важа, Важозеро в Карелии — по инд. ваджа, вода; оз. Вара в Карелии — от инд. вар — вода. Встречаются реки и озера с названиями Ганго, Ганга, Гангозеро; реки Индога, Индига, Индера; р. Кама (приток Волги) — по инд. желание, есть Камозеро; р. Падма — по инд. кувшинка, лотос; р. Пинега — по инд. пи — пить. Исследования С. В. Жарниковой показали на обширном лингвистическом и этнографическом материале, что русская индоарийская история насчитывает несколько тысячелетий. Свойственная им гаплогруппа R1а найдена в Карелии на Оленьем острове в Онежском озере с датировкой 7265±250 лет назад.

Действительно, есть в жизни задачи, которые человек без мифологизации решить не может. Но ценность земной жизни как раз и состоит в том, что в ней сталкиваются противоположности, что способствует общему повышению уровня сознания. «Представляется, что как раз в этом-то и состоит метафизическая задача человека, которую он не может осуществить без мифологизации. Миф — это естественная и необходимая стадия между бессознательным и сознательным познанием. Бессознательному известно больше, нежели сознанию; но его знание — особого рода, знание в вечности, обычно не имеющее референтов здесь и сейчас, не поддающееся выражению на языке разума»[22]. Задача человека состоит как раз в том, чтобы осознать то, что устремляется наружу из глубин бессознательного.

Реальная история и современная философия показывают, что миф есть образ бытия личности. Как говорит А. Ф. Лосев: «Миф не есть поэтическое произведение, но — отрешенность его есть возведение изолированных и абстрактно-выделенных вещей в интуитивно-инстинктивную и примитивно-биологически взаимоотносящуюся с человеческим субъектом сферу, где они объединяются в одно неразрывное, органически сросшееся единство. <...> И потому вот наикратчайшее резюме всего предыдущего анализа, со всеми его отграничениями и подразделениями: миф есть бытие личностное или, точнее, образ бытия личностного, личностная форма, лик личности»[23].

Понимание современных событий и трагедий невозможно без обращения к символичным и историчным архетипам.

 

Символ как выявление скрытого

Миф, обладая способностью генерировать символы, показывает их глубинную, символическую сущность, значимую для человека. Символ — это признак предмета, значение которого выявляется множеством интерпретаций самого символа. Связывая миф с символом, А. Ф. Лосев показал, что «отношение “естественного” и “сверхъестественного” в мифе надо мыслить символически, т. е. нумерически, как одну вещь»[24]. Подобный вывод можно сделать, исходя из этимологии понятия «символ». Это греческое слово — σύµβολον — происходит от глагола σύµβάλλω — «со-единять», «с-вязывать», «с-равнивать», «с-личать», а также «с-шибать» и «с-талкивать», в своем первоначальном значении означало часть любого разломанного пополам предмета, вторая половина которого находится у кого-то другого. «Вы-явленная часть символа, является не просто подобием сокрытой, но ее до-полнением до целого; половинки символа тяготеют друг к другу, желая “со-единения”, “при-мирения” — συµβιβάζω. Таким образом, символ — это вы-явление со-крытого»[25].

Подчеркнем, как психический феномен, символ играет значительную роль в бессознательном. Он никогда не измышляется разумом, но является продуктом озарений и интуиции и может указывать на самое разнообразное содержание. Как рассуждает К. Юнг, «в символические одежды рядятся как естественные, так и интрапсихические процессы. Например, для первобытного человека движение солнца по небу может символизировать вечный природный процесс, тогда как в глазах психологически ориентированного человека нашего времени оно может обозначать столь же закономерный процесс, происходящий во внутреннем мире. Символ “возрождения” всегда — независимо от того, формируется ли он в рамках первобытного обряда инициации, обряда крещения с его раннехристианскими коннотациями или образной структуры сновидения современного человека — обозначает исконную идею психической трансформации»[26].

Повторюсь, примером того, как можно выразить невыразимое простыми словами, являются библейские притчи Христовы, ставшие образом трансцендентного сознания. Истинный символ никогда не может быть объяснен до конца. Его рациональная составляющая может стать открытой для нашего сознания, но его иррациональную составляющую можно разве что «прочувствовать». Религиозная вера — дар благодати. Она не может быть ни навязанной, ни насильно отнятой, что пытались сделать в большевистские богоборческие времена. Предсознательные знания выражают себя посредством символов, они реальны, даже будучи непостижимыми для наших чувств. Поэтому одной веры достаточно, если она существует в человеке и искренна. «Любое расширение, любая интенсификация рационального сознания уводит нас от первоисточника символов и тем самым мешает нам понять их. Именно это и происходит ныне. Невозможно повернуть часы назад и заставить себя верить “в то, что заведомо ложно”. Но можно поразмыслить над тем, каково же именно значение символов. В итоге мы не только сохраним несравненные сокровища нашей цивилизации, но и вернемся к старым истинам, исчезнувшим из нашего “рационального” поля зрения из-за чуждости и странности их символики... Современному человеку не хватает того самого понимания, которое могло бы помочь ему обрести веру»[27]. Посмотрим, как это происходило в прошлых веках.

Лосев отмечает, что религия — есть, прежде всего, определенного рода жизнь. Она не есть ни мировоззрение, хотя бы это мировоззрение было максимально религиозным и мистическим, ни мораль, хотя бы это была самая высокая и притом самая религиозная мораль, ни чувство и эстетика, хотя бы это чувство было самым пламенным и эстетика эта была бы совершенно мистической. «Религия есть осуществленность мировоззрения, вещественная субстанциальность морали, реальная утвержденность чувства, причем эта осуществленность — всяческая и, прежде всего, чисто телесная, субстанциальность — всяческая и, прежде всего, ощутимо физиологическая. Религии нет без тела, ибо тело есть известное состояние души, как душа есть известное состояние духа; и судьба духа есть судьба души, а судьба души есть судьба тела. Спиритуализм и всякая метафизика — враждебны религии. Мало того, это суть учения, а не сама жизнь. Это есть учения, принижающие тело и даже часто сводящие его на иллюзию, в то время как в религии, да и то не во всякой, осуждается определенное состояние тела, а не самый принцип тела. В наиболее “духовитой” религии Абсолют воплощен в виде обыкновенного человеческого тела, а в конце времен воскреснут и все обыкновенные человеческие тела. Если нет общения с Абсолютом в теле, то нет вообще никакого существенного общения с ним»[28].

И горний мир, и дольний поныне, не говоря уж о древних временах, обусловлен символами. Как говорит преп. Максим Исповедник: «Весь мысленный мир таинственно и в символических образах представляется изображенным в мире чувственном для тех, кто имеет очи видеть, и весь мир чувственный, если любознательным умом разбирать его в самых началах, логосах, заключается в мире мысленном; этот в том своими началами, а тот в этом своими символическими образами»[29]. Символ — понятие мира сего, которое призывает войти в мир горний. Символ создается не разумом, а интуицией. Как говорит архимандрит Киприан (Керн): «Художественный или пророческий ум всматривается в то или иное явление и находит в нем нечто сродное из другого мира, находит его символ. Этот символ входит в язык художника или богослова-пророка. Этими символами полна Псалтирь, вещания пророков, гимнография Церкви, как Восточной, так и Западной, вся церковная иконография»[30].

О родстве миров говорит и А. Ф. Лосев: «Возьмите богатырей из всякого другого эпоса, хотя бы, например, русского или германского. Что специфически религиозного в образе Ильи Муромца, Алеши Поповича и пр.? Это — просто картина эмпирически живущих личностей, — правда, каких-то особенных по своему могуществу и пр. свойствами, но ничего специфически религиозного не выражающих, не утверждающих и не вызывающих. Миф есть не субстанциальное, но энергийное самоутверждение личности. Это — не утверждение личности в ее глубинном и последнем корне, но утверждение в ее выявительных и выразительных функциях. Это — образ, картина, смысловое явление личности, а не ее субстанция. Это... лик личности. Но раньше мы употребили это выражение как абсолютно тождественное с термином “личность”. Сейчас же мы берем его в собственном значении, противополагая лик, принадлежащий личности, и — данную личность. Миф есть разрисовка личности, картинное излучение личности, образ личности»[31].

Примером сказанному являются многие русские сказки, углубляющие чувственное осмысление мира и выявляющие в нем духовную сущность, связанную с двумя мирами — языческим и христианским. Их неразрывную связь отмечает известный исследователь древнерусских текстов, доктор наук, профессор А. Н. Ужанков, говоря о начале христианизации Руси: «Русь обретает историческую точку отсчета, причем вектор истории располагается по обе ее стороны, разделяя исторический процесс на два периода: историю дохристианской Руси, или предысторию, выражавшуюся языческим прошлым народа и родословной киевских князей от “старого Игоря”, “бабки Ольги” и отца князя Владимира — “славного Святослава” до самого Владимира, крестившего Русь, приобщив ее тем самым к новой — христианской — истории народов, и связавшего оба периода воедино»[32].

Это мы наблюдаем в русских сказках, хранящих заветы древней мудрости, направленных на искоренение мирового зла, на обретение человеком духовной и телесной красоты. Известный русский и французский культуролог, искусствовед В. Байдин исследовал на предмет языческого и христианского содержания многие русские сказки. Так, в частности, интерпретирует он христианские смыслы в старинной народной сказке «Хрустальная гора». «Иван-царевич побеждает змея и разрезает его туловище: на правой стороне (где нет сердца) находит сундук, в нем зайца, утку, яйцо и семечко. Представление о том, что мировое зло содержит в себе свою кончину, а смерть свое отрицание, восходит к древности. Смерть Кащея оказывается в нем самом. Царевич-священник “зажигает семечко” (в огне веры), “подносит к хрустальной горе”, и та быстро “тает” (марево греховной земной жизни исчезает). Иван-царевич освобождает “царевну” и приводит “к отцу” (ко спасению). Отец (небесный) в радости говорит царевичу: Будь моим зятем (духовным супругом людских душ), затем их венчают (награждают венцами спасения)»[33].

Здесь достаточно явно просматривается цепь древнейших символов: хрустальная гора — образ надвигающегося ледника, заставившего древних ариев уходить на юг, олицетворяет голодную и холодную смерть; огонь — символ жизни, (отсюда огнепоклонничество), «огонь веры» — поздний, родственный символ.

Все это и то, что было сказано выше, подтверждает видение человека, как существа духовного. Но невозможно рассматривать человеческое бытие в отрыве от его телесной ипостаси. Поэтому, говоря о гармоничности и красоте человеческого образа, мы обращаем внимание на такой вопрос: если красота души определяется, в частности, благополучным здоровьем, гармоничностью тела, красотой лица человека, то духовный человек не должен быть больным, слабым, одиноким. Но человек может обладать одновременно и пороками, и добродетелью. Так рассуждали Отцы Церкви и делали вывод: следовательно, душа не есть сочетание заданных органических элементов. Как говорил ранневизантийский мыслитель Немесий епископ Эмесский: «тело есть орган души, и если оно устроено целесообразно, то содействует душе и само находится в хорошем состоянии; в противном же случае оно затрудняет душу, и тогда душа имеет много хлопот в борьбе с непригодностью своего органа, и если она недостаточно осмотрительна (буквально: трезва), то портится (искажается) вместе с ним (от него), подобно тому, как музыкант фальшивит вследствие расстройства лиры, если он предварительно не настроил ее как следует. Поэтому душа должна заботиться о теле, чтобы сделать его пригодным для себя органом. Достигает она этого посредством разума и силы воли (характера), одно ослабляя, другое усиливая, как в гармонии, чтобы сделать его (тело) сообразным себе и пользоваться пригодным органом, чтобы и самой не испортиться от него (т. е. от тела), так как случается и это»[34].

Поэтому, говоря о душе, не будем забывать о ее вместилище — теле человека. И о том, что земная жизнь является первой и безусловной ценностью. Это Божий дар, власть над которым и ответственность за который предоставлена самому человеку. Как говорит митрополит Московский Филарет (Дроздов), «Тварь содержится под бездной Божией бесконечности, над бездной собственного ничтожества. Творческим Зиждительным Словом человек призывается из бездны небытия в бытие, а это значит, что человек есть ответ на Зиждительное Слово, что он ответственен за свое бытие»[35]. Становление человека осуществляется через заповеданное Богом трудное овладение даром жизни.

Жажда запретного бытия

Как разительно эти задачи и возвышенные высказывания Отцов Церкви о человеке отличаются от современного трансгуманистического видения мира, которое созвучно идеям Ф. Ницше. Последний предлагает новую форму богоборчества. Обычное противопоставление Бога человеку заменяется после провозглашенной им «смерти Бога» антитезой «сверхчеловек — человек». Человек — это то, что должно быть преодолено («Так говорил Заратустра»). Поэтому «смерть Бога» означает и смерть человека, который преодолевается в сверхчеловека. Ни у кого, как у Ницше, не выражено столько презрения к человеку. Современные люди, по Ницше, поистине безобразны... Никакой любви к нему, никакого сочувствия к его немощи, никакого оправдания ошибок. Девиз Ницше — не улучшать человека, а именно преодолеть, превзойти. Ницше добавляет к идее социальной инженерии К. Маркса метафизический лозунг преобразования самой природы человека. Именно здесь, как представляется, и кроется экзистенциально-онтологический корень трансгуманизма.

Но что же мы видим сегодня, в первой четверти XXI века? Какие труды на этом поприще свершает человечество? Для прояснения современного состояния дела прибегну к науке, т. к. по благословению Патриарха Алексия II я, будучи по первой специальности медиком, кандидатом медицинских наук, более двадцати лет возглавлял Церковно-общественный совет (ЦОС) по биомедицинской этике. Биоэтика как гуманитарная дисциплина возникла в ответ на достижения в сфере биомедицинской науки и технологий, которыми отмечены последние десятилетия. Многие из этих наук способствуют исцелению, победе над болезнями человека, но, в то же время, многие новые методы — от репродуктивных технологий и «суррогатной» беременности до «поддерживаемого самоубийства» и генной инженерии — обрекают общество в нравственном плане на движение вниз по наклонной плоскости. Достижения в области редактирования генома человека в ближайшей перспективе обещают людям не только возможность перепроектировать себя, но также и проектировать будущие поколения, и, тем самым, выйти из-под биологических ограничений собственной природы и обрести над ней практически полный контроль. Таким образом, перед человечеством открывается соблазн достижения пост-человеческого псевдо-райского состояния без Бога и без тех духовно-нравственных ограничений, которые обусловлены Его образом, лежащим в фундаменте духовно-телесной природы человека. Приведу примеры.

Остановимся на модном ныне понятии трансгуманизма, представляющем идеологию глобального либерализма. Как отмечает протоиерей Игорь Аксенов, член ЦОС по биомедицинской этике, кандидат философских наук, «Говорить о гуманизме сегодня представляется занятием далеко непростым. Потому что он, как и все человеческое, чему присуща онтологическая релятивность, в своем развитии претерпел значительные изменения и семантически расслоился. Самое поверхностное обозрение современного гуманизма уже предлагает сразу несколько групп гуманистических воззрений...»[36]. Действительно, известны древний гуманизм, классический гуманизм, теистический, атеистический, коммунистический и т. д.

В 2003 г. был опубликован «Гуманистический манифест III» под названием «Гуманизм и его устремления», последний на сегодняшний день манифест современного гуманизма. Он значительно короче предыдущих манифестов и состоит из шести тезисов, которые перекликаются с более ранними текстами манифестов секулярного гуманизма, требующими отказаться от сверхъестественной компоненты избегать «трансцендентного искушения». То есть отвернуться от Бога, чтобы появилась иллюзия, что Он не видит, как человечество, занимаясь мерзостными делами, нарушает Его заповеди. При этом надо заметить, что светский гуманизм сегодня является самым влиятельным и масштабным направлением в мировом гуманизме. Он представлен Международным гуманистическим и этическим союзом (IHEU), в который входят национальные гуманистические общества более чем 30 стран и насчитывает более 5 миллионов своих членов. Он активно содействует развитию нетеистической морали и обладает консультативным статусом при ООН, ЮНЕСКО и ЮНИСЕФ. Но помимо светского или секулярного гуманизма, параллельно ему, в середине ХХ века возникла еще одна разновидность гуманистического мировоззрения, которая получила название «трансгуманизм».

Термин «трансгуманизм» был введен в 1957 г. Джулианом Хаксли (1887–1975), английским биологом, одним из создателей Синтетической теории эволюции, которая является синтезом генетики и дарвинизма и других научных дисциплин. Хаксли рассматривает трансгуманизм как «ключевое понятие» с совершенно новой интеллектуальной структурой, как «новую идеологию» или «новую систему идей, соответствующих новому положению человека». Он считал трансгуманизм «новой позицией ума», к которой обратится человечество в состоянии кризиса, используя научное знание для того, чтобы построить лучший мир. Хаксли полагал, что человеческий вид окажется на пороге нового существования, столь же отличающегося от нашего, как наше отличается от синантропа. Он будет осознанно осуществлять свою реальную судьбу.

Очевидно, что трансгуманистическое видение мира весьма созвучно идеям Ницше, провозгласившего «смерть Бога». А если «Бог умер», то его место может занять человекобог, точнее, — сверхчеловек. Это новая форма богоборчества. Со «смертью Бога» следует «смерть человека», который преодолевается в сверхчеловека. Человек становится на почву другой реальности, логика которой требует несколько принципиально важных отказов. Прежде всего, это отказ от различения добра и зла, от понятия греха и от христианской морали в принципе. А главное, это отказ от заданной Богом нравственной цели бытия человека — уподобление его Богу: образ Божий, существующий в каждом человеке, призван реализоваться трудом человека в подобие Божие. На месте Бога теперь «сверхчеловек», причем «сверх-человек» — это то, что создается, а человек—то, что преодолевается. Чем не Вавилонское или более древнее, до-Потопное дело по изменению заданного Богом духовно-нравственного образа человека. Только со «смертью Бога», как думает Ницше, человек впервые становится автором своих действий и может практиковать божественный образ мысли; только со «смертью Бога» возможно истинное величие человека.

При этом в стороне остается вопрос, а почему, собственно, нужно что-то менять и в человеке, и в его жизни, откуда вообще возникает это стремление к преодолению человека? Уважение к человеку как единственной твари, созданной по образу Бога, является конститутивным элементом иудео-христианского откровения. В христианстве после Боговоплощения — место человека в онтологической иерархии сущего даже выше, нежели в ветхозаветном иудаизме. Таким образом, трансгуманизм возвращает человека к до-Потопному состоянию, к первому искушению посредством гносиса магически стать «как боги»: «И сказал змей жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Бытие 3:4–5). Вполне допустимо с религиозно-философской точки зрения трансгуманизм рассматривать как пародию обожения. Интересно, что великий поклонник Ницше А. Гитлер видел свою главную задачу в том, чтобы изменить жизнь на всей планете: «Наша революция — новый этап или конечный этап эволюции, приводящий к вытеснению истории». Гитлер был для своих сторонников полубогом, обладающим сверхъестественными силами и знающим, благодаря этому, что надлежит делать. Эдакий Нимрод, «сильный зверолов» XX века (Бытие 10:9), строитель Вавилонской башни — Третьего тысячелетнего рейха. Многие наблюдатели отмечают, что фюрер пародировал Иисуса[37].

Трансгуманизм встает на сторону змея-искусителя, повторяя за ним: «Нет, не умрете», и начинает искать пути реализации искусственного бессмертия. Успехи новейшего естествознания, биологии, медицины и генной инженерии лишь обострили проблему искусственного бессмертия и вбросили ее в пространство массового обсуждения. Частные вопросы эвтаназии, клонирования, замены органов имеют своей скрытой мифологической основой волю конечных духовных существ продлить свою жизнь во времени максимально долго, освободив ее от страданий здешнего бытия. Главной задачей является достижение бессмертия человека как на биологическом, так и на уровне мемокомплекса или мемотипа. Мемотип (по аналогии с генотипом) рассматривается как возможность быть потенциально вечным при условии умения загружать информацию о себе в компьютеры и их сети. В будущем идеологи трансгуманизма видят идеал бессмертного постчеловека в гибриде человека и машины, т. е. в киборге. Поскольку загрузка сознания в компьютер на сегодняшнем уровне развития техники невозможна, то трансгуманисты обращаются к медицинским и фармакологическим манипуляциям с телом и сознанием. Это рассматривается как своего рода подготовительный этап для будущего более эффективного взаимопроникновения и сращивания человека с машиной. «Трансгуманисты считают, что человек сначала превратится в трансчеловека (переходного человека), использующего все имеющиеся возможности для самоулучшения. Признаками трансчеловечности, по их мнению, являются улучшение тела имплантантами, бесполость, искусственное размножение и распределенная индивидуальность. На место транслюдей в будущем придут постлюди. Постчеловек — это потомок человека, модифицированный до такой степени, что уже не является человеком... Здесь требуется кардинальное изменение всей структуры человека, и медицина будущего с ее способностью вмешиваться в геном человека призвана будет обеспечить возможность появления постчеловека»[38].

Но неприкрытое, агрессивное стремление людей нашего века пожить подольше, посытнее, избежать страдания не так уж и современно, оно восходит ко временам библейским, к образу и способу благоденствия нечестивых. «А я — едва не пошатнулись ноги мои, едва не поскользнулись стопы мои, — я позавидовал безумным, видя благоденствие нечестивых. Ибо им нет страданий до смерти их, и крепки силы их. На работе человеческой нет их, и с прочими людьми не подвергаются ударам. Оттого гордость, как ожерелье, обложила их, и дерзость, как наряд, одевает их. Выкатились от жира глаза их, бродят помыслы в сердце. Над всем издеваются, злобно разглашают клевету, говорят свысока. Поднимают к небесам уста свои, и язык их расхаживает по земле» (Псалом 72: 1–9). Чем ни портрет представителей современного, так называемого «глубинного государства»?

Поныне расхаживает язык таковых в своей пропаганде порока по земле, и многих из них мы знаем: это Ротшильды—Рокфеллеры—Соросы, благополучно доживающие до 100 и более лет, заменяя в себе до 7–8 донорских сердец и других органов. Это боящиеся смертного страдания — самоубийцы — потребители эвтаназии, это женщины, вынашивающие за деньги детей для гомосексуальных пар и мн. др. Приведу некоторые цитаты из последней брошюры членов ЦОС проф. А. В. Недоступа и Р. Н. Гетманова. «Возможность оплодотворения спермой донора, которую дает заморозка ооцитов, актуальна для всех случаев, когда матерью решает стать незамужняя женщина или пара нетрадиционной сексуальной ориентации, что в корне противоречит позиции Церкви, так как порочно, и лишает по сути ребенка отца»[39]. «Хищение половых клеток и эмбрионов. Частные клиники, получившие половые клетки и эмбрионы в свое распоряжение, не имеют на сегодняшний день такой системы контроля, которая бы гарантировала, что эмбрионы клиентов не попадут в третьи руки без ведома биологических родителей. Практически никто не может дать гарантии, что это не произойдет или не происходит, особенно учитывая потенциальную коммерческую составляющую вспомогательных — репродуктивных технологий (ВРТ). Таким образом, родители, воспользовавшиеся услугами ВРТ, никогда не узнают, что где-то в мире будут жить их биологические дети, и у них не будет никакой возможности контроля над их судьбами»[40]. В итоге стоит задуматься: «в целом можно сказать, что зачастую бесплодие — своеобразная естественная защита организма от рисков, связанных как с рождением больных детей, так и со здоровьем матери. Бесплодие может быть вызвано плохой наследственностью, хроническими заболеваниями, возрастом и накопленными мутациями. Преодолевая естественную защиту организма через насильственную беременность при помощи ЭКО, мы нарушаем природу со всеми вытекающими последствиями»[41]. Помощь в принятии правильного, но трудного решения помогут слова Псалмопевца: «Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое; испытай меня и узнай помышления мои; и зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный» (Псалом 138:23–24).

Являются ли принципиально новыми операции с генами, манипуляции с ДНК, яйцеклетками и другими материальными носителями информации о человеке, трансгуманизм, преодоление человека в сверхчеловека и т. п.? Ведь Библия напоминает нам: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: “смотри, вот, это новое”; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после» (Екклесиаст 1:9–11). Может быть, до-Потопная человеческая цивилизация также надеялась на силу своей науки, которая стала противной Богу в силу своей извращенности и злой направленности. Вот что дошло до нас в кратком фрагменте из Библии о до-Потопном человечестве. «Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. И сказал Господь: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками, потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет. В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди. И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время» (Бытие 6:1–5).

Существует два толкования этого места. Согласно книге Еноха (апокрифического произведения II в. до Р. Х.) «сыны Божии» — это духовные существа (сравним с Посланием апостола Петра: «Ибо, если Бог ангелов согрешивших не пощадил, но, связав узами адского мрака, предал блюсти на суд для наказания...» (2 Петра 2:4). Они вошли в преступный союз с женщинами земли и научили их волшебству и заклинаниям. От этого «явилось великое нечестие» (Енох 7–8). Это толкование было принято Филоном Александрийским и многими Отцами Церкви (как, напр., Иустин Философ, Ириней Лионский, Тертуллиан, Амвросий Медиоланский). Поскольку брак в Библии нередко обозначает единение с Богом, т. е. веру (Осия 2:16; Послание к Ефесянам 5:22–23), в браке духов и людей можно усматривать символ зародившегося язычества, с его почитанием демонов, языческих богов, магией и колдовством: человек пытается проникнуть в тайны мира и манипулировать ими независимо от воли Творца. Начиная с IV в., понятие «ангела» стало более духовным, и Св. Отцы усмотрели в «сынах Божиих» потомков праведного Сифа, а в «дочерях человеческих» — женщин Каинова племени. Но тогда почему, взирая на этих сильных, издревле славных людей, «увидел Господь Бог, что велико развращение человеков на земле» (Бытие 6:4–5)?

Посмотрим перевод этого же места из Торы: «Так же были исполины на земле в то время, особенно после того, как сильные стали входить к дочерям людским, а те рожали им. Это богатыри, издревле люди знаменитые. И увидел Йегова, что велико зло человека на земле, и что вся склонность мыслей сердца его только зло во всякое время» (Берейшит 6:4–5). Почему Бог уничтожил этих сильных, издревле славных людей или богатырей, издревле людей знаменитых, а раньше сократил годы их жизни до 120 лет? А ведь они жили до 900 лет. Чем ни бессмертие, о котором мечтают современные трансгуманисты: и славные, и богатыри, и почти бессмертные? Может быть, это было воплощение идеи трансгуманизма в до-Потопной цивилизации — создания сверхчеловека в ту эпоху? «И раскаялся[42] Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своем» (Бытие 6:6). Оставлено было лишь семейство Ноя.

Это одно из самых загадочных мест в Библии. Мудрость Библии и забота Бога о будущем человечества заключается в данном случае в том, что Бог кратко, пунктиром обозначил факт существования до-Потопной цивилизации в истории человечества, но не раскрыл детали. Значит, это знание человечеству вредно, убийственно, и мы не должны повторять достижения науки до-Потопной человеческой цивилизации, которая уже привела к гибели знаменитых, славных богатырей, исполинов. Зачем ребенку давать знание, как одной спичкой поджечь ваш дом? Хотя диверсанты это знают. По большому счету это тайна, которую нам не следует знать.

Религиозный философ К. Юнг тоже рассматривал повествование о Потопе, которое, на его взгляд, было изложено в форме мифа. Речь идет о разногласии в духовном мире «В повествовании о падении ангелов», т. е. о преждевременном вторжении в человеческий мир содержательных элементов сферы бессознательного. Ангелы — это весьма своеобразные существа. Они суть в точности то, чем являются, и не могут быть ничем иным. Сами по себе — это лишенные души существа, представляющие мысли и интуиции своего Господа. Следовательно, падшие ангелы — это исключительно «злые» ангелы. Это они положили начало хорошо известному эффекту «инфляции», который мы ныне можем наблюдать в виде мании величия диктаторов: ангелы, соединяясь с людьми, рождают племя гигантов, грозящее в конце концов поглотить человечество, как об этом рассказывается в апокрифической книге Еноха[43].

Эпоха гуманизма проявлялась в гигантомании или гордыне сознания и выражалась формулой: «Нет ничего выше человека и его деяний». «Потусторонность, трансцендентность христианского мифа оказалась утрачена — а вместе с ней и представление о том, что целостность достигается в ином мире... Ныне христианский мир по-настоящему столкнулся со Злом, с неприкрытой несправедливостью, тиранией, ложью, рабством и насилием над совестью. Может показаться, что воплощением откровенного злого начала стали русские; но его первый разрушительный взрыв произошел в Германии. Этот прорыв зла показал, как сильно подточены в нашем веке устои христианства. Зло стало определяющей реальностью. Мы должны научиться обращаться со злом, ибо оно все равно останется с нами. Но пока мы не в силах избежать его ужасающих последствий»[44].

В древней памяти человечества, в его подсознании, в форме мифов, в чудесных сказах[45], повествуется о великанах (исполинах), гибридах человека и дельфина (русалки), человека и коня (кентавры), человека и быка (минотавр), льва и орла (грифон), льва и человека (андросфинкс). В Германии археологи нашли самое древнее изображение человекольва из мамонтового бивня; возраст скульптуры — 40 тыс. лет. Кстати, у дельфинов большой мозг, а их «словарный запас» насчитывает около 14 тыс. сигналов, из которых они строят фразы. Возможно, что эта до-Потопная генная инженерия имела военное значение, как сейчас, к примеру, используют боевых дельфинов для подрыва кораблей. Есть попытки создать биороботов, а в секретных лабораториях проводят манипуляции с эмбрионами человека и животных. Кстати, библейский Молох, требующий детских жертвоприношений, имел образ человека с бычьей головой. Понятно, что во времена Моисея (примерно XIII в. до Р. Х.) микроскопов не было, таких терминов, как геном, ДНК, РНК и т. п. не существовало, но Бог строго наказывает даже всякие поползновения в этом направлении. Рационализирование — это одно, а реализация заложенной программы — другое (жизненный пример: клопы и крысы ничего не знают о геномах, но успешно размножаются, и попробуйте их вывести — идея понятна).

Живущий в подсознании архетип человекоживотного очень устойчив и, выходя из подсознания, часто материализуется в фильмах ужасов. Даже в СССР в 1985 г. был снят художественный фильм «День гнева» по одноименному рассказу С. Гансовского (1964) о гениальном ученом, который создал гибрид человека и медведя. Получившиеся создания — отарки быстро захватили лабораторию и наступил ужас... Это художественное произведение стало своевременным предупреждением того, что не всякий, кто разговаривает, является человеком.

Но Библия предупреждала намного раньше. «Кто смесится со скотиною, того предать смерти, и скотину убейте. Если женщина пойдет к какой-нибудь скотине, чтобы совокупиться с нею, то убей женщину и скотину: да будут они преданы смерти, кровь их на них» (Левит 20:15–16). Обратим внимание на то, что уничтожению подлежит и животное. Насколько Богу противно извращение или смешение, которое ведет или может привести к изменению генетического кода Его творения, теперь ясно из такого, казалось бы, непонятного стиха: «Уставы Мои соблюдайте; скота твоего не своди с иною породою; поля твоего не засевай двумя родами семян; в одежду из разнородных нитей, из шерсти и льна, не одевайся» (Левит 19:19). Это уже радикальный подход.

Археологи находят материальные фрагменты древних тайных знаний: это не только великие пирамиды на земле и под водой, но и гигантские строения непонятного назначения, странные и очень сложные в производстве предметы. На тему таинственных археологических артефактов, которые не вписываются в принятую сейчас хронологию, сказано очень много. Не все там бесспорно. Поэтому для нас очень важно и авторитетно то, что о тайных знаниях египетских жрецов повествует Библия: «И сказал Господь Моисею и Аарону, говоря: если фараон скажет вам: “сделайте чудо”, то ты скажи Аарону: “возьми жезл твой и брось пред фараоном”, — он сделается змеем. Моисей и Аарон пришли к фараону и сделали так, как повелел Господь. И бросил Аарон жезл свой пред фараоном и пред рабами его, и он сделался змеем. И призвал фараон мудрецов и чародеев; и эти волхвы Египетские сделали то же своими чарами: каждый из них бросил свой жезл, и они сделались змеями, но жезл Ааронов поглотил их жезлы» (Исход 7:8–12).

А вот что говорится о первой казни египетской: «И сделали Моисей и Аарон, как повелел Господь. И поднял Аарон жезл и ударил по воде речной пред глазами фараона и пред глазами рабов его, и вся вода в реке превратилась в кровь, и рыба в реке вымерла, и река воссмердела, и Египтяне не могли пить воды из реки; и была кровь по всей земле Египетской. И волхвы Египетские чарами своими сделали то же» (Исход 7:20–22).

О второй казни египетской — жабах в домах — говорится следующее: «И сказал Господь Моисею: скажи Аарону: простри руку твою с жезлом твоим на реки, на потоки и на озера и выведи жаб на землю Египетскую. Аарон простер руку свою на воды Египетские; и вышли жабы и покрыли землю Египетскую. То же сделали и волхвы чарами своими и вывели жаб на землю Египетскую» (Исход 8:5–7).

Третья казнь египетская: «И сказал Господь Моисею: скажи Аарону: простри (рукою) жезл твой и ударь в персть земную, и (будут мошки на людях и на скоте, и на фараоне, и в доме его, и на рабах его, вся персть земная) сделается мошками по всей земле Египетской. Так они и сделали: Аарон простер руку свою с жезлом своим и ударил в персть земную, и явились мошки на людях и на скоте. Вся персть земная сделалась мошками по всей земле Египетской. Старались также и волхвы чарами своими произвести мошек, но не могли. И были мошки на людях и на скоте. И сказали волхвы фараону: это перст Божий. Но сердце фараоново ожесточилось, и он не послушал их, как и говорил Господь» (Исход 8:16–19). В данном случае Библия осуждает фараона за то, что он не послушал египетских жрецов, которые ему указали, что «это перст Божий», и обращает наше внимание, что слова перст и Бог — употребляются в единственном числе.

Здесь, для научного подтверждения и разъяснения смыслов древних религиозных взаимоотношений и ритуалов, обращусь к трудам выдающегося православного психолога Вениамина Алексеевича Снегирева[46], которого можно в полной мере считать богословом, логиком, мистиком. Он, будучи таковым сам, считал, как говорил его ученик В. Несмелов[47], что «человек всегда и на всех ступенях своего развития — мистик в глубине души, мистик по самой природе своей»[48]. Снегирев, исследуя условия и законы, по которым из простейших элементов мысли образуются религиозные формы и направления познавательной деятельности человека, был убежден, что они лежат в области психологии личности. Именно путем психоанализа нужно, прежде чем ответить на вопросы, что такое мир и каковы его основные начала, исследовать процесс образования у нас представлений о нем.

Итак, египетским жрецам не были чужды, пусть и в смутной форме, идеи монотеизма, заметно влияние этих идей на их подопечных «духовных чад». Не мог же культ, провозглашенный фараоном-реформатором Эхнатоном (XIV в. до Р. Х.), установившим поклонение единому божеству — богу Атону, символизирующему солнечный диск, возникнуть на пустом месте. Не верится, что фараон мог исключительно сам, без помощи некоторых высших жрецов, додуматься до единобожия. Однако государственное насаждение нового культа воспринималось как профанация сакральной тайны и считалось тяжелым преступлением.

К осмыслению этого парадокса древней истории можно подойти, используя исследования Снегирева, понимающего, что «в основе религии лежит идея всемогущей личной силы или всемогущей Личности, присущей миру и вызывающей в человеке особого рода волнения-чувства и действия»[49]. Снегирев показывает, что религиозная идея необходима человеку, так как она безусловно связана с его самосознанием, с осознанием собственной личности как единого, конечного и ограниченного сверхчувственного духовного существа. Ощущение присутствия в мире бесконечного, всемогущего Существа является составляющей процесса самосознания человека, ему это чувство логически необходимо, поэтому религиозная идея неустранима. Снегирев доказывает, что религия «имеет корни в самой глубине человеческого духа, в той ее деятельности, в том свойстве, которые делают его разумным существом и отличают главным образом от всего живущего на земле»[50]. Божественная идея возникает в процессе развития души у каждого отдельного человека и делает его существом религиозным, чувствующим Бога. Человеку, в связи с его ограниченностью и слабостью, необходимо присутствие в жизни опоры, отсюда следует искание Божества, стремление познать Его в процессе веры и стать с Ним в определенные отношения.

Эти отношения предполагают, что человек может черпать силу из божественного источника. «Смутная идея единства божественной силы и даже единого всемогущего начала, несомненно, лежит в основе всеобщей веры в магические действия и слова, которыми можно как бы принудить божество действовать по воле человека»[51]. Отсюда возникает идея жречества, как особого класса людей, обладающих как бы способностью управлять волею богов. Жрецы в проторелигиях представали в форме шаманов, колдунов, ведунов. Позднее жрецы-священники превращаются в посредников между богами и обычными людьми, кажется, само божество им дает эту миссию. Но такая иерархия имеет также психологические подоплеки. В процессе самосознания личности происходит ее духовное обособление. Люди в большей степени сосредоточенные, склонные к напряженному миро- и самопознанию, отличаются повышенной религиозностью. С углублением самосознания повышается их религиозность, в большой степени присущая духовным учителям. Как говорит Снегирев, «грубый политеизм всегда носит на себе многочисленные следы первоначальной, чистой и действительной основы религии и необходимо должен носить, потому что внутренний процесс, вызывающий в человеке религиозную идею и религиозное расположение всегда один и тот же, насколько всякий человек — есть человек, на всех ступенях развития, и обладает самопознанием»[52].

Снегирев отмечает, что божественные переживания человека, его чувства, его волнения при представлении и живом восприятии божественной всеобъемлющей Личности не сравнимы ни с какими другими, даже с представлениями бесконечности Вселенной. Ощущение «трансцендентного», то есть незримого божественного присутствия в мире связано с чувством «таинственного». Божество перестает быть для человека таковым, если оно постигается, перестает быть непостижимым. Божественное — должно быть вечно таинственным, именно это ощущение является в религии преобладающим. И это чувство, как уточняет Снегирев, необыкновенно приятно, притягательно, потому что напрягает все силы человеческого духа, влечет к предмету даже с преступлением чувства страха. Хотя в «божественном», «таинственном» чувство страха есть его важный элемент, его значимое условие. «Потому страх (Божий) является составною частью всякой религии. Он возникает при самом явлении идеи божества, сопровождает, но не порождает ее»[53].

Кроме того, с идеей силы и могущества божественной Личности всегда сопряжено чувство «высокого», «в религиозном чувстве оно является связанным с сознанием бесконечности и силы всемогущей Личности, всегда присуще в нем. Отсюда чудо, как и таинство, есть необходимая составная часть всякой религии»[54]. Эти и другие, более приземленные элементы чувства веры, как чувство благоволения, смирения, сокрушения, не нарушают и не ослабляют его, но укрепляют сознание живой связи с божеством. А наивысшим, симфоничным, объединяющим переживанием является чувство радости и счастья от полноты жизни и чувство любви к Источнику добра и красоты.

Что интересно, и фараоны, и высшие жрецы эпохи Древнего Египта, обладавшие доступом к фараону, имели другую гаплогруппу, о чем свидетельствует анализ ДНК. Они отличались также и внешним видом; бросается в глаза их удлиненная форма черепа — долихоцефалы. В Каирском историческом музее они часто изображены с голубыми глазами. В чертах лиц древних фараонов и жрецов совершенно не просматриваются африканские корни. Гаплогруппа ДНК Тутанхамона R1b1a2 у современных египтян практически не встречается. Эта гаплогруппа зародилась ок. 9500 лет назад на Кавказе, откуда мигрировала на Ближний Восток, а 7000 лет назад — в Европу. Существует гипотеза — что это отдаленные потомки немногих выживших после затопления, условно говоря, «атлантов» до их ассимиляции с туземным африканским населением.

«И научен был Моисей всей мудрости Египетской, и был силен в словах и делах» (Деяния 7:22). Так что Моисей за сорок лет при дворе фараона много чего узнал и понимал о чем говорит (XIII в. до Р. Х.).

Что касается тайных знаний и практик, идущих еще с до-Потопных времен, то Бог через Моисея при Исходе евреев из Египта запрещает им под страхом смерти обращаться к медиумам: «И если какая душа обратится к вызывающим мертвых и к волшебникам, чтобы блудно ходить вслед их, то Я обращу лицо Мое на ту душу и истреблю ее из народа ее» (Левит 20:6). Или более кратко: «Ворожеи не оставляй в живых» (Исход 22:18).

Евреям также запрещаются человеческие жертвоприношения: «И сказал Господь Моисею, говоря: скажи сие сынам Израилевым: кто из сынов Израилевых и из пришельцев, живущих между Израильтянами, даст из детей своих Молоху[55], тот да будет предан смерти: народ земли да побьет его камнями» (Левит 20:2). Но в практической религиозной жизни все оказалось не так. Например, царь Соломон (Х в. до Р. Х.) разрешил своим наложницам и женам-чужеземкам поклоняться языческим богам, и в Израиле было устроено капище Молоха (3 Цар. 11:7) в долине сыновей Енномовых. По-еврейски она называется «гей вен-Гинном» (Иер. 32:35), откуда впоследствии произошло название гейгином («геенна огненная»), которое стали применять к преисподней (ср. Матфей 5:29). «И устроили высоты Тофета в долине сыновей Енномовых, чтобы сожигать сыновей своих и дочерей своих в огне, чего Я не повелевал и что Мне на сердце не приходило» (Иеремия 7:31). Цари Ахаз и Манассия принесли в жертву Молоху своих сыновей (4 Цар. 16:3; 21:6). Идол Молоха — огромная статуя человека с головой быка. Внутри разжигался огонь, статуя раскалялась, и в ее протянутые руки клали или бросали детей. Жуткое жертвоприношение совершалось под ритуальное пение, пляски и песни. Они заглушали крики бедных младенцев, которые фактически сгорали заживо.

Поэтому Псалмопевец с горечью отмечает, что евреи: «смешались с язычниками и научились делам их; служили истуканам их, которые были для них сетью, и приносили сыновей своих и дочерей своих в жертву бесам; проливали кровь невинную, кровь сыновей своих и дочерей своих, которых приносили в жертву идолам Ханаанским, — и осквернилась земля кровью» (Псалом 105:35–38). Это продолжалось и даже во времена Пророков (Амос, VIII в. до Р. Х; Иеремия, Иезекииль VII — VI вв. до Р. Х.). Вот обращение Бога к неверному Израилю: «Посему так говорит Господь Бог Саваоф, Вседержитель: приносили ли вы Мне жертвы и хлебные дары в пустыне, в течение сорока лет, дом Израилев? Вы носили скинию Молохову и звезду бога вашего Ремфана, изображения, которые вы сделали для себя» (Амос 5:16, 25, 26)[56]. В Деяниях апостольских слова пророка Амоса приводит первомученик архидиакон Стефан в речи против иудейских законников (Деяния 7:42–43).

Пророк Иезекииль сравнивает Израиль с блудливой неверной женой: «Но ты понадеялась на красоту твою и, пользуясь славою твоею, стала блудить и расточала блудодейство твое на всякого мимоходящего, отдаваясь ему. И взяла из одежд твоих, и сделала себе разноцветные высоты, и блудодействовала на них, как никогда не случится и не будет. И взяла нарядные твои вещи из Моего золота и из Моего серебра, которые Я дал тебе, и сделала себе мужские изображения, и блудодействовала с ними. И взяла узорчатые платья твои, и одела их ими, и ставила перед ними елей Мой и фимиам Мой, и хлеб Мой, который Я давал тебе, пшеничную муку, и елей, и мед, которыми Я питал тебя, ты поставляла перед ними в приятное благовоние; и это было, говорит Господь Бог. И взяла сыновей твоих и дочерей твоих, которых ты родила Мне, и приносила в жертву на снедение им. Мало ли тебе было блудодействовать? Но ты и сыновей Моих закалала и отдавала им, проводя их через огонь. И при всех твоих мерзостях и блудодеяниях твоих ты не вспомнила о днях юности твоей, когда ты была нага и непокрыта, и брошена в крови твоей на попрание. И после всех злодеяний твоих, — горе, горе тебе! говорит Господь Бог, — ты построила себе блудилища и наделала себе возвышений на всякой площади; при начале всякой дороги устроила себе возвышения, позорила красоту твою и раскидывала ноги твои для всякого мимоходящего, и умножила блудодеяния твои... Всем блудницам дают подарки, а ты сама давала подарки всем любовникам твоим и подкупала их, чтобы они со всех сторон приходили к тебе блудить с тобою» (Иезекииль 16:15–25, 33).

Приведенная цитата пророка Иезекииля не только яркая Библейская метафора, имеющая нравственное значение, но иллюстрация глубинных, психологических механизмов веры, связанных со страхом Божиим, с ритуалом жертвоприношения, сопровождающимся молитвой. Как отмечает психолог В. А. Снегирев, «человек первоначально молится ради наслаждения, соединяемого с молитвою, при мысли об общении в ней с божеством, ради подъема и возбуждения духа, а не из страха и не ради каких-нибудь выгод. В этом — сущность молитвы, все остальное в ней — видоизменение, форма и т. п. Также и жертву человек приносит первоначально без всяких корыстных видов: он делит вещь, доставляющую ему удовольствие, с любимым существом, которому все принадлежит»[57]. Пророк Иезекииль, говоря от имени Бога, порицает жертвоприношения: «ты сама давала подарки всем любовникам твоим». Бог здесь показывает Себя Богом ревнивым (антропопатизм). Психологически, как было сказано, жертвоприношение связано с желанием народа поделиться самым дорогим с существом «любимым, которому все принадлежит», чтобы доставить ему удовольствие. А в данном случае, мало того, что сожжение детей бесчеловечно, оно еще и посвящено истуканам, таким одиозным божествам как Ваал и Астарта[58]. Это пророк Иезекииль и по сути, и по форме называет «блудом» по отношению к Богу Единому.

Поскольку евреи занимались скотоводством и земледелием, языческие ритуалы, которые были связаны с плодородием земли, могли вызвать у них особую симпатию. Именно поэтому Священное Писание предупреждает «Первые плоды земли твоей приноси в дом Господа, Бога твоего. Не вари козленка в молоке матери его» (Исход 23:19; 34:26; Второзаконие 26:2). Последнее — это не просто кулинария, этот запрет в Библии повторяется трижды. Другими словами, запрещая варить козленка в молоке его матери, Библия запрещает принимать участие в магическом ритуале, который был связан с культом плодородия и поклонением богине Астарте[59]. Напрашивается следующая параллель этого магического обряда: мать, дитя, огонь, жертва, Молох — коза, козленок, огонь (кипение в молоке матери), жертва, Астарта. Т. е. это символ жертвоприношения детей, заместительная жертва.

Человеческие жертвоприношения тема не новая, в наше время она не всегда связывается с расстройством психики. Последнее время, в связи с нарастающим сатанизмом, культовое жертвоприношение становится все более частым и распространенным, осознанным преступлением по убеждению. Участники ритуала — преступники умные, коварные, изворотливые, хитрые, и поймать их очень трудно. В основном попадается неопытная молодежь. В Уголовном кодексе РФ даже появилась статья за ритуальное убийство и надругательство над телами умерших.

Подобные вопросы интересовали и исследовались учеными разных научных областей. Так философ, социолог, психолог Э. Фромм рассматривает любовь к различным проявлениям смерти как некрофилию в самом общем смысле этого слова, которая у многих людей не имеет примеси сексуальности. Какая может быть сексуальность у родителей, которые приносят своих детей в жертву Молоху... «Удивительно, но некрофилия еще никогда не была описана в психоаналитической литературе как общее ориентирование, — утверждает Э. Фромм, рассматривая личность некрофила, — хотя она родственна фрейдовскому анально-садистскому характеру и инстинкту смерти... Человек с некрофильным ориентированием чувствует влечение ко всему неживому, ко всему мертвому... Если они могут говорить о смерти и мертвом, они становятся оживленными. Явным примером чисто некрофильного типа личности является Гитлер. Он был очарован разрушением и находил удовольствие в запахе мертвого. Если в годы его успеха могло создаться впечатление, что он пытался уничтожить лишь тех, кого считал своими врагами, то последние дни “гибели богов” показали, что он испытывал глубочайшее удовлетворение при виде тотального и абсолютного разрушения: при уничтожении немецкого народа, людей своего окружения и самого себя»[60]. Известно, что в Третьем рейхе удивительным образом сочетались высочайшие достижения науки с магией[61].

Гитлер всту­пил на русскую землю под лозунгом «Gott mit uns» /Бог с нами/. Но многие в Советской России, особенно пастыри, поняли, с каким богом гитлеровский рейх идет на Русь, вооружившись тайными знаниями Шамбалы, которую люцифериане и служители сатаны рассматривали как обитель темных сил. Это знание нацистские бонзы называли «оружием богов». Это, по их мнению, было то оружие, которое способно уничтожить Самого Иисуса Христа.

Третий рейх был в действительности не просто магическим, но черно-магическим, а точнее, сатанинским государством. В данном случае это не метафора, не иносказание, Гитлер и нацистская верхушка использовали эти термины абсолютно серьезно и верили в реальность общения с демоническим миром. При этом свое тоталитарное государство называли государством научного материализма. Гитлер во многом соглашался с атеистом Розенбергом, и записанные монологи фюрера наглядно свидетельствуют об этом. «Все религии одинаковы, неважно, как они себя называют. У них нет будущего, тем более в Германии... Будь то Ветхий Завет или Новый, нет никакой разницы: все то же самое, старое еврейское надувательство... Нельзя быть одновременно немцем и христианином. Надо выбрать одно. Нам нужны свободные люди, которые чувствуют и знают, что Бог находится в них самих...»[62].

Принимая роль человекобога, Гитлер также твердо верил в неизбежность появления «высшего человека». «Творение еще не окончено, — говорил он. — Старая человеческая особь уже находится в состоянии упадка. Человечество переходит на новую ступень развития каждые 700 лет, и окончательная цель — приход Сынов Бога. Вся творческая мощь будет сконцентрирована в новых людях... Сверхчеловек будет превосходить современного человека во всех отношениях. Понимаете ли вы теперь глубокий смысл нашего национал-социалистического учения? Тот, кто видит в национал-социализме лишь политическое движение, ничего не понимает в нем»[63].

Как говорит военный историк и боевой генерал Л. Г. Ивашов, исследователь этой закрытой темы, «на оккультные программы СС в Германии работало 50 институтов. Послевоенные исследования показали: фашисты затратили на Аненербе примерно столько же, сколько американцы на атомный Манхеттенский проект. Фашистским “магам” действительно удалось произвести в недрах германского народа психофизический взрыв небывалой силы, перед ним тускнеет вся мощь атомного оружия»[64]. Они не только создали мощную военную машину, но возбудили в народе еще более мощную идеологическую энергетику. Но эта сила проиграла войну.

Исходя из всего вышесказанного, можно утверждать, что причиной первой засвидетельствованной в истории экологической катастрофы — Потопа — было извращение человечества, или, выражаясь современным языком, программы образа Божия, которую заложил Бог в человека: «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время... Но земля растлилась пред лицом Божиим, и наполнилась земля злодеяниями. И воззрел Бог на землю, и вот, она растленна, ибо всякая плоть извратила путь свой на земле... И вот, Я наведу на землю потоп водный, чтоб истребить всякую плоть, в которой есть дух жизни, под небесами; все, что есть на земле, лишится жизни» (Бытие 6:5, 11, 12, 17). Т. е. была истреблена цивилизация извращенцев, превращенцев, постлюдей, трансгуманоидов.

Итак, все вышеперечисленные в Библии преступления, наказуемые смертью, могут привести к погибели и после-Потопное человечество, т. е. — нашу цивилизацию. Дурной пример заразителен. Чтобы этого не произошло, «ибо все эти мерзости делали люди сей земли, что пред вами, и осквернилась земля; чтоб и вас не свергнула с себя земля, когда вы станете осквернять ее, как она свергнула народы, бывшие прежде вас... Итак соблюдайте повеления Мои, чтобы не поступать по гнусным обычаям, по которым поступали прежде вас, и чтобы не оскверняться ими. Я Господь, Бог ваш» (Левит 18:27–28; 30). Каким образом и когда эта катастрофа может произойти — нам знать не дано. В мире существуют десятки тысяч ведьм, предсказателей, гадалок, но ни один из них еще два года тому назад не предсказал пандемию, охватившую весь мир. А «ковид-19» — это серьезнее, чем «цыганка с картами, дорога дальняя, казенный дом...». Смертоносный вирус показал, что слаб человек в своей претензии на исчерпывающее познание бытия.

В мире, как недавно выяснилось, существуют такие силы взаимодействий, о которых мы не знаем и не подозреваем. На Большом андронном коллайдере были обнаружены предпосылки существования новой силы взаимодействий, пятой среди известных фундаментальных четырех — гравитационной, электромагнитной, сильной и слабой[65]. Хотя окончательный вывод о том, сила это или новая частица, ученые не сделали, можно говорить о непостижимых, глубинных физических процессах, плохо поддающихся человеческим исследованиям, связанным с изысканием научных закономерностей существования Вселенной, с поиском единой формулы Божественного замысла о мире, с претензией на возможность ее корректировки.

 

Красные линии

Но что же тогда получается? Что мы должны оставаться со своими природными человеческими немощами, со своими физическими и душевными страданиями один на один с непредсказуемым природным миром, наполненным извергающимися вулканами, выходящими из берегов реками, смертоносными вирусами, готовыми в любую минуту уничтожить все человечество или бóльшую его часть. Никто из нас не хочет ни трагедий, ни страданий, хотя известно, что страдание — присуще человеку от грехопадения, оно является естественным и необходимым состоянием, подтверждающим, что реальная человеческая жизнь далека от идеальных норм бытия в связи с тем, что, будучи по природе созданием Божиим, человек грехом был отлучен от подлинной своей сущности, и образ Божий «помрачился» в человеке. Христианская концепция человеческого существования включает представление о драматичности человеческой судьбы, погруженной в бурный поток насыщенного злом земного бытия. Оно наполнено мучительной тоской по небу, сопровождается надеждой на избавление из плена страстей и тленной телесной человеческой природы, что приводит к неосознанному стремлению выйти за исконные ограничительные «красные линии».

Культ тела достаточно часто встречается в истории человечества. История показывает, что почти всегда этот культ приводил к разврату всего народа, к его дегенерации и исчезновению с мировой арены. Такие государственные крушения мы знаем из истории Вавилона, Египта, Греции, Римской империи. Подобные явления происходят и сегодня, видна дезинтеграция стран, поставивших приоритет земных благ, а не обращение к Богу и жизни по Его заповедям.

Есть другая сторона телесной природы человека, связанная с осознанием человеческой телесной слабости. От невозможности превзойти по силе и ловкости животных, может быть, и были в до-Потопные времена получены неведомыми нам способами мифические (или реальные?) полулюди, сочетающие в себе антропоморфные и зооморфные черты. Такие существа известны практически во всех древних культурах, вспомним дошедшего до наших времен легендарного, таинственного в своем предназначении Сфинкса в Гизе. Гибриды человека и животного, особенно в Средневековье, использовались для изображения демонов (Собор Парижской Богоматери). Может, поэтому Потопом Бог уничтожил не только грешное людское племя, но и животных, так как они использовались в недозволенных опытах по скрещиванию существ разных биологических видов? И поэтому, дабы неповадно было, от нас скрыты Богом людские деяния греховных до-Потопных времен.

На эту мысль наводят рассуждения святителя Григория Нисского о недостаточности человеческой породы. «Но тут я не вижу труда доказать, что мнимая недостаточность нашей природы — это повод к обладанию подчиненными. Ведь если бы человек был настолько силен, что быстротой превосходил бы коня, ноги его не стирались бы от твердого, будучи защищенными копытами, наподобие лошадиных или парнокопытных, или чем-нибудь в том же роде, носил бы рога, жала и когти, то, во-первых, был бы он звероподобным и страшным, когда бы все это имело от рождения его тело. А кроме того, не нуждаясь в содействии подчиненных, он пренебрегал бы начальствованием над другими. Теперь же наши жизненные потребности распределены между подъяремными нам и делают необходимым начальствование над ними. Медлительность и малоподвижность тела побудили использовать и обуздать коня. А еще придумал человек железное оружие, более крепкое, чем выставленные вперед рога, и более острое, чем концы когтей, которое не всегда срослось с нами, как рога и когти зверей, но после того, как в нужный момент послужило нам в битве, остальное время отделено от нас»[66]. «Услуживают нам в жизни и крылья птиц, так что, благодаря изобретательности, мы не нуждаемся даже в скорости пернатых»[67].

Современная наука в своих экспериментах с генами, с другим человеческим и животным материалом, включая эмбрионы, кажется, идет на поводу у тех, кто пытается преодолеть кажущуюся недостаточность человеческой породы и изобретает бесовские суррогатные гибриды, которые были уничтожены Богом на заре нашей цивилизации. Есть крылатое выражение, что сатана является кривляющейся обезьяной Бога. Современные ученые, озабоченные служением своим хозяевам, претендующим на мировое господство, не понимают, что человек наделен большей, нежели мышечной, силой — все одолевающей силой духа. И только Церковь помогает человеку понять, что людская природа воссоздана во Христе, что человеку открыт доступ к обожению, для этого ему дарован благодатный внутренний мир.

Но что же тогда бытие? И в чем его ценность? Сегодня мы видим, что чем человек становится более умелым, богатым, тем ближе он к осознанию себя человекобогом, которому все доступно и позволено. В своей жажде жизни человечество от мудрой рекомендации апостола Павла «Всё испытайте, хорошего держитесь» (1 к Фессалоникийцам 5:21) оставило только первую часть. Жажда бытия онтологически присуща человеческой личности. Человек, являясь в мир, осознает неустранимую потребность осмыслить и оправдать свою жизнь. Бытие содержит в себе красоту, надежду, силу, поэтому понимается как ценность.

Настоящий гимн человеку мы находим у основателя христианской систематической антропологии Немесия, епископа Эмесского: «Итак, кто может достойно оценить благородство этого существа (человека), соединяющего в себе самом смертное с бессмертным и совмещающего разумное с неразумным, представляющего своей природой образ всего творения и потому называемого “малым миром”, удостоенного столь великого примышления (благоволения) Божия, что ради него — все: и настоящее, и будущее, ради него и Бог соделался человеком, — переходящего в нетление и избегающего смертности? Созданный по образу и подобию Божию, он (человек) царствует на небе, живет со Христом, есть дитя Божие, обладает всяким началом и властию. Кто может выразить словами преимущества этого существа? Оно переплывает моря, пребывает созерцанием на небе, постигает движение, расстояние и величину звезд, пользуется плодами земли и моря, с пренебрежением относится к диким зверям и большим рыбам; человек преуспевает во всякой науке, искусстве и знании, с отсутствующими, по желанию, беседует посредством письмен, нисколько не затрудняемый телом, предугадывает будущее; над всеми начальствует, всем владеет, всем пользуется, с ангелами и с Богом беседует, приказывает твари, повелевает демонами; исследует природу существующего, усердно пытается постичь существо Божие, делается домом и храмом Божества — и всего этого достигает посредством добродетели и благочестия...»[68].

Но реальность обновленного бытия возможна, на него возводит человека Искупительная Жертва Христова. Что же касается будущего человечества, о котором Сам Иисус Христос говорил иносказательно, притчами, то ради краткости изложения сошлемся на апостола Петра: «Думающие так не знают, что вначале словом Божиим небеса и земля составлены из воды и водою: потому тогдашний мир погиб, быв потоплен водою. А нынешние небеса и земля, содержимые тем же Словом, сберегаются огню на день суда и погибели нечестивых человеков. Одно тó не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день. Не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то медлением; но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию. Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят... Впрочем, мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда» (2 Петра 3: 5–10, 13).

Для христианина ценность земного бытия определяется тем, что оно воспринимается им не просто как эпизод, выхваченный из тьмы небытия, но как «иного жития, вечного, начало»[69], как прообраз и предпосылка будущего Всеобщего Воскресения.

Неразумному, алчному, барскому отношению к миру, миру без страдания, где остались бы только «неунывающие лентяи; ничем не заинтересованные безответственные лодыри, без темперамента, без огня, без подъема и без полета; ничего и никого не любящие — ибо любовь есть прежде всего чувство лишенности и голода»[70], должна быть противопоставлена созидательная деятельность человека, его преобразующее воздействие на мир, которое в своем сокровенном содержании происходит параллельно с внутренним преображением человеческой личности. Но только эта личность должна соответствовать следующим требованиям: «Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном. Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей, и всех лжецов участь — в озере, горящем огнем и серою. Это — смерть вторая» (Апокалипсис 21:7–8). Это — удостоверяемая учением и опытом Церкви реальность обновленного бытия, неоспоримо утверждающая за человеком его высшее достоинство. Очевидная единственность, выделенность человеческого рода во Вселенной связана с тем, что человеку дана способность божественного со-творчества. А также возможность спасения, которое, в первую очередь, означает — стремление к соединению с Богом, возможное только в лоне Церкви.

 

^[1] Следует отметить, что Лосев и Юнг в своих работах друг на друга не ссылались. Это объясняется тем, что в 1921 г. был закрыт историко-филологический факультет Московского университета, а в 1922 г. на Запад был выслан т. н. «философский пароход» с выдающимися учеными, мыслителями. Лосев жаловался, что в течение десятилетий не мог получать современную зарубежную научную литературу. Приветствовалась только одна материалистическая марксистко-ленинская философия.

^[2] Лосев А. Ф. Миф — число — сущность. М.: Мысль, 1994. С. 6.

^[3] Лосев А. Ф. Миф — число — сущность. М.: Мысль, 1994. С. 6–7.

^[4] Тахо-Годи А. А., предисловие: А. Ф. Лосев. Жизнь и творчество // Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. С. 13–14.

^[5] Соколов Э. В. Введение в психоанализ. СПб.: Изд. Лань, СПб академия культуры, 2002. С. 5–6.

^[6] Карл Густав Юнг: дух и жизнь. Сборник. Пер. с нем. М.: Практика, 1996. С. 331.

^[7] Здесь приходит на ум математическая аналогия с «первообразной», являющейся интегральным, «материнским» значением функции, которое можно найти по известной ее производной путем интегрирования.

^[8] Позов А. Основы древне-церковной антропологии. Том 2. Апокатастасис. Мадрид, 1956. С. 10. Справка: Позов А. (1898–1984) Позидис Авраам Самуилович — понтийский грек, окончил в 1914 году медицинский факультет Киевского императорского университета. В годы Первой мировой войны — военный врач. Из Советской России иммигрировал в Афины, а затем — в Германию. Крупный специалист в области антропологии богословия, прекрасно владел древними языками.

^[9] В статье использован материал из: Настольная книга священнослужителя. М.: Моск. патриархия, 1977. / Т. 8: Пастырское богословие, 1988. 800 с.

^[10] Лосев А. Ф. Диалектика мифа. М., 2001. С. 134.

^[11] Еврейское именование дерева акации в Библии (Шиттим; Ситтим; Абель-Шиттим; Аве-Ситтим; «луг акаций» — библейская местность на восточном берегу Иордана, против Иерихона) — очень выносливое, самое крепкое дерево.

^[12] Kosmos noetos (греч.) — космос мыслимый (интеллигибельный). В неоплатонизме — мир самодовлеющих идей, прообразов.

^[13] Карл Густав Юнг: дух и жизнь. Сборник. Пер. с нем. М.: Практика, 1996. С. 485.

^[14] Лосев А. Ф. Миф — число — сущность. М.: Мысль, 1994. С. 96.

^[15] Нисский Григорий, святитель. Об устроении человека / Пер., прим. и послесловие В. М. Лурье. СПб.: Аксиома, Мифрил, 1995. С. 56. Это классическое произведения святоотеческой антропологии, по содержанию принадлежащее не только к богословской, но и натурфилософской области.

^[16] Карл Густав Юнг: дух и жизнь. Сборник. Пер. с нем. М.: Практика, 1996. С. 310.

^[17] Позов А. Основы древне-церковной антропологии. Том 2. Апокатастасис. Мадрид, 1956. С. 11–12.

^[18] Богословская антропология. Русско-православный/римско-католический словарь: издания на русском и немецком языках / Под науч. ред. прот. Андрея Лоргуса, Б. Штубенрауха. М.: Паломник; Никея, 2013. С. 579.

^[19] Гуревич П. С. Видный мыслитель XX столетия. // Предисловие к книге: Фромм Э. Душа человека: Перевод. М.: Республика, 1992. С. 6.

^[20] Фромм Э. Душа человека: Перевод. М.: Республика, 1992. С. 267.

^[21] Андреев Ю. В. Поэзия мифа и проза истории. Л.: Лениздат, 1990. С. 7.

^[22] Карл Густав Юнг: дух и жизнь. Сборник. Пер. с нем. М.: Практика, 1996. С. 318.

^[23] Лосев А. Ф. Миф — число — сущность. М.: Мысль, 1994. С. 72–73.

^[24] Там же. С. 153.

^[25] Кутковой В. С. Краски мудрости. М.: Паломник, 2008. С. 446.

^[26] Якоби И. Психологическое учение К. Г. Юнга // Карл Густав Юнг: Дух и жизнь. Сборник. Пер. с нем. М.: Практика, 1996. С. 483.

^[27] Там же. С. 528.

^[28] Лосев А. Ф. Миф — число — сущность. М.: Мысль, 1994. С. 97.

^[29] Максим Исповедник, преп. Творения. Кн. 1. Аскетические и богословские трактаты. М., 1993. С. 159–160.

^[30] Киприан (Керн) архимандрит. Антропология св. Григория Паламы. М., 1996. С. 336.

^[31] Лосев А. Ф. Миф — число — сущность. М.: Мысль, 1994. С. 99.

^[32] Ужанков А. Н. «Слово о Законе и Благодати» и другие творения митрополита Иллариона Киевского. М.: Академия, 2014. С. 92.

^[33] Байдин В. Толкования на русские народные сказки. СПб.: Алетейя, 2021. С. 230.

^[34] Немесий, епископ Эмесский. О природе человека. Пер. с греч. Ф. С. Владимирского. Изд. Учебно-информационного экуменического центра ап. Павла, М., 1996. С. 48–49.

^[35] См.: Флоровский Георгий, прот. Тварь и тварность. https://www.xpa-spb.ru/libr/Florovskij/tvar-tvarnost.html

^[36] Аксенов И., прот. Метаморфоза гуманизма в трансгуманизм // Православие и проблемы биоэтики. Сборник работ / Под. ред. И. В. Силуяновой, М., 2021. С. 10–26.

^[37] Пруссаков В. Оккультный мессия и его рейх. М.: Молодая гвардия, Шакур-2, 1992. С. 146–147.

^[38] Введенская Е. В. Проблемы человека в трансгуманизме // Православие и проблемы биоэтики. Сборник работ / Под. ред. И. В. Силуяновой, М., 2021. С. 27–36.

^[39] Недоступ А. В., Гетманов Р. Н. «Этичное» экстракорпоральное оплодотворение. Ответственность и риски. В помощь священнослужителям и мирянам Русской Православной Церкви. М.: Русский печатный дом, 2021. С. 17.

^[40] Недоступ А. В., Гетманов Р. Н. «Этичное» экстракорпоральное оплодотворение. Ответственность и риски. В помощь священнослужителям и мирянам Русской Православной Церкви. М.: Русский печатный дом, 2021. С. 33.

^[41] Там же. С. 10.

^[42] «Раскаялся» — антропопатизм (от. греч. ἄνϑρωπος — человек и πάϑος — страсть, душевное переживание — приписывание человеческих психич. свойств Богу. В данном случае назначение этого слова — передать скорбь Бога о растленном мире. 1 Книга Царств (15:29) исключает буквальную интерпретацию. Так пророк Самуил сказал израильскому царю Саулу: «Ибо не человек Он, чтобы раскаяться Ему». Это образное выражение указывает не на изменение в Боге, а на проявление любви Отца во времени, то, что чаще всего «раскаяние Бога» означает: Бог смилостивился. Так как человек — венец творения — окончательно отпал от Бога, мир как бы возвращается в состояние первичного хаоса.

^[43] Карл Густав Юнг: дух и жизнь. Сборник. Пер. с нем. М.: Практика, 1996. С. 335.

^[44] Там же. С. 336.

^[45] Очевидна этимологическая связь слов «чудо» и «чудовище».

^[46] В. А. Снегирев род. в 1842 г. в Нижегородской губ., в семье священника, окончил Нижегородскую Духовную семинарию, в последствии Казанскую Духовную академию, где был оставлен на преподавательской работе, стал профессором. Выдающийся православный антрополог Виктор Несмелов был его учеником. С. вел напряженную научно-преподавательскую деятельность и скончался в достаточно молодом возрасте в 1889 году. Его классический труд «Психология», впервые опубликованный в 1893 г., является одним из лучших учебников по психологии и в полной мере сохраняет свою научную актуальность. Все душевные явления, особенно религиозные, С. систематизировал в целостный интегральный образ человеческой души.

^[47] Подробнее о личности и трудах выдающегося русского антрополога, философа, богослова В. И. Несмелова см.: Константин (Горянов) архиепископ. Религиозно-философская антропология В. И. Несмелова // И познаете истину. СПб.: Родная Ладога, 2011. С. 223–290.

^[48] Снегирев В. А. Психология. СПб.: Общество памяти игумении Таисии. Репр., 2008. С. 30.

^[49] Снегирев В. А. Психология. СПб.: Общество памяти игумении Таисии. Репр., 2008. С. 650.

^[50] Снегирев В. А. Психология. СПб.: Общество памяти игумении Таисии. Репр., 2008. С. 655.

^[51] Там же. 658.

^[52] Снегирев В. А. Психология. СПб.: Общество памяти игумении Таисии. Репр., 2008. С. 659.

^[53] Там же. С. 661.

^[54] Там же.

^[55] Молóх — название семитского божества, требующего человеческих жертвоприношений. Поклонение Молоху отличалось принесением детей в жертву через всесожжение. Евреи долго придерживались культа Молоха. 

^[56] Книга пророка Амоса — первая в Ветхом Завете, написанная целиком одним автором, имя которого дошло до нас.

^[57] Снегирев В. А. Психология. СПб.: Общество памяти игумении Таисии. Репр., 2008. С. 663.

^[58] Подробнее об этих культах см. Митрополит Константин (Горянов). Чаша Господня и чаша бесовская. СПб.: Родная Ладога, 2020. С. 26–70.

^[59] Символом такого греха на протяжении многих столетий был древний сирийский г. Угарит. Судьба его была трагична. Сначала город попал под власть хеттов, а затем был до основания разрушен землетрясением небывалой силы. Руины погибшего Угарита разграбили пришлые народы. Но глиняные таблички оказались им не интересны, расхитителям были не нужны литературные произведения и деловая переписка. Эти артефакты сохранились в земле и были найдены археологами. Так через тысячи лет ученые обрели сведения, помогающие лучше понять слова Ветхого Завета и воспринять их как Господнее предупреждение ныне живущим.

^[60] Фромм Э. Душа человека. М.: Республика, 1992. С. 31.

^[61] Подробнее см.: Константин (Горянов), митрополит. Религиозные аспекты Великой Отечественной войны и деятельность Русской Православной Церкви. К 75-летию Великой Победы // СПб.: Родная Ладога. № 1 (51), 2020. С. 5–44.

^[62] Пруссаков В. Оккультный мессия и его рейх. М.: Молодая гвардия, Шакур-2, 1992. С. 30.

^[63] Там же. С. 172.

^[64] Ивашов Л. Г. Опрокинутый мир. Тайны прошлого — загадки грядущего. Что скрывают архивы Спецотдела НКВД, Аненербе и Верховного командования Вермахта. М.: Книжный мир, 2016. С. 265.

^[65] https://ria.ru/20211026/kollayder-1756184450.html?utm_source=yxnews& utm_ medium=desktop «Перевернет современную физику». Что увидели на Большом адронном коллайдере (дата обращения 27.10.2021 г.).

^[66] Нисский Григорий, святитель. Об устроении человека / Пер., прим. и послесловие В. М. Лурье. СПб.: Аксиома, Мифрил, 1995. С. 20.

^[67] Там же. С. 21.

^[68] Немесий, епископ Эмесский. О природе человека. Пер. с греч. Ф. С. Владимирского. Репринт. Изд. Учебно-информационного экуменического центра ап. Павла, М., 1996. С. 35–36.

^[69] Иоанн Дамаскин. Канон Пасхи, песнь 7.

^[70] Ильин И. А. Поющее сердце. Книга тихих созерцаний. М.: Даръ, 2005. С. 216.