В преддверии открытия памятника Ирине Федосовой в Петрозаводске важно понять сложное отношение Церкви к практике причитания. Современники единодушно называли Федосову "личностью необыкновенной, натурой даровитою, способной к творчеству".

 Как отмечают исследователи музея-заповедника "Кижи", плачевая культура процветала в Заонежье, Пудожье и Карельском Поморье до начала XX века, и вопленицы имели особый статус в крестьянском мире.

Церковь занимает двойственную позицию в этом вопросе.  С одной стороны, она осуждает обрядовое причитание как пережиток язычества. Ритуальные плачи, которые Федосова довела до совершенства, противоречат христианскому учению о смерти как переходе в вечную жизнь.

 Когда вопленица обращается к мифологической "Судинушке" ("Знать, Судинушка по бережку ходила, Страшно-ужасно голосом водила...")и ли использует образы "сада" и "темного леса" как символов девичества и замужества, это воспринимается как обращение к иным богам.

С другой стороны, Церковь всегда признавала естественность человеческой скорби. Федосова, как и другие "славутные вопленицы", рассматривала свое умение как общественное призвание. Её приглашали на свадьбы как "правителя свадеб", где она следила за "соблюдением всех подробностей вековечного обычая" и оберегала невесту "от сглаза и наговора". В традиции северной деревни такие женщины, достигая преклонного возраста, получали статус "мирских нянь" - хранительниц древних ритуалов.

Примечательно, что сама Федосова осознавала свою роль как нечто большее, чем просто исполнение обрядов. Как писал К.В. Чистов, она "стремилась рассказать о событиях, предшествующих смерти", тщательно готовилась к импровизациям, расспрашивая обо всех обстоятельствах происшествия. Это была не просто поэтическая импровизация, а сохранение целостной картины мира, где переплетались христианские и языческие представления.

Сегодня, когда Федосовой открывают памятник, важно понимать эту двойственность. Как отмечал Ф.И. Шаляпин, "неподражаемо прекрасно «сказывала» эта маленькая кривобокая старушка... Предо мной воочью совершалось воскрешение сказки, и сама Федосова была чудесна, как сказка".

Церковь может уважительно относиться к её наследию как части культурной традиции, но не может принять языческую суть самого обряда причитания.